Магацитлы
Шрифт:
Толстяк-офицер, приседая от страха, повел ее внутрь башни.
– Мне идти за тобой? – спросил Тарас.
– Не надо, жди снаружи, – отозвалась девушка. – Они все трусы, никто не осмелится выстрелить в Сына Неба.
– Будь осторожнее.
– Не беспокойся, я быстро.
Прошла минута, другая, третья…
Марсиане стали робко выглядывать из-за камней кладки и рухнувших стен рядом стоящих зданий. Неподвижность погасшего «осколка солнца» придавала им уверенности. Один из солдат, самый смелый, на карачках приблизился к «голему», вытягивая шею. В его выпуклых бесцветных глазках светилось детское любопытство.
Тарас шутки ради включил на секунду сирену.
Солдат подскочил, упал на землю и замер, закрыв уши руками. Остальные снова попрятались.
– Что случилось? – произнесла рация голосом Насти.
Тарас, ругая себя за мальчишескую выходку, виновато кашлянул:
– Солдаты осмелели, пришлось пугнуть. Скоро ты там?
– Беседую с локаторщиками.
Она появилась через несколько минут, уже без проводника. Мельком глянула на вжавшегося в россыпь мелких камней марсианина, залезла в «голем».
– Старт!
Аппарат накрылся силовым экраном, стал невидимым, скачком прыгнул в небо.
– Узнала что-нибудь? – не выдержал молодой человек.
– У них здесь существует целая система контроля за атмосферой и ближним космосом, – сказала Настя важно. – Их главный марсианин Хусан решил не допускать на Марс флот Сынов Неба и приказал сбивать все прибывающие космические аппараты.
– Не путаешь? Может быть, Тускуб? У Толстого владыкой Марса-Тумы был Тускуб, отец Аэлиты.
– Тускуб, насколько я поняла, свергнут, его место занял король юга Хусан.
– Вот те раз! Еще одна революция?
– Началось это еще во время первой экспедиции Лося, если ты помнишь. И вот чем закончилось. Тускуб бежал с остатками своей гвардии на север, за Ламбрекен… или как там еще называются эти горные хребты. Марсиане толковали о какой-то Божьей Ране, о Посохе Хао – я не поняла. Но он где-то там.
– Мы никого здесь не найдем, – огорчился Тарас.
– Подожди, еще не вечер. Оказывается, локаторщики засекли полет лодки Лося. Наши подопечные уничтожили сбившую их зенитную установку и улетели к Священному Порогу.
Молодой человек оживился.
– Там у Аэлиты было убежище!
– Найдем Порог и поищем Сынов Неба.
– Ты знаешь координаты?
– Мне дали примерное направление и ориентиры, не промахнемся.
Тарас подозрительно посмотрел на девушку.
– Они так охотно тебе все рассказали? Сами, без принуждения?
Настя рассмеялась.
– Пришлось для острастки пару раз изменить форму уника и задавать вопросы громко.
– Надеюсь, жертв среди мирного населения не было?
– Не такое уж оно и мирное, это население. Поднимись повыше и дай панораму. – Последние слова Насти предназначались уже инку аппарата.
Поднялись на три километра, зависли.
Настя внимательно вгляделась в пейзаж под ногами: городские руины, пустыня с юга, плоскогорье на западе – все исчерчено каналами, в большинстве своем сухими, – и горы на севере.
– Если верить словам марсиан, Священный Порог находится в предгорьях Лизиазиры, а это за пустыней, на юге.
– Ты же говорила, что Тускуб сбежал на север.
– Если не найдем Лося и его спутника у Порога, полетим искать их на север, к этой самой Божьей Ране. Интересно, какой смысл вкладывали предки марсиан в это название?
– Может, это кратер, след упавшего метеорита?
– Предположение логичное, но не гони лошадей, Жданов, все в конце концов выяснится. Вперед!
«Голем» устремился на юг…
ПОСОХ БОГА ХАО
Через три часа пути по тоннелю он открыл в себе новое качество – желание сопротивляться!
До сих пор Лось жил с философским равнодушием к тому, что его окружало. Потеряв жену – земную, он ушел в одиночество, в жалость к самому себе, по инерции продолжая заниматься инженерным делом. Сделал аппарат. Немного отмяк, стал разговаривать с людьми. Алексей Иванович Гусев, бывший красноармеец, согласившийся полететь с ним на Марс, заставил Мстислава Сергеевича переоценить свое отношение к миру, по-новому взглянуть на человеческие проблемы, чувства и желания. Слова марсианина Гора, предводителя рабочих, оппонента Тускуба, что надо «свирепо и властно любить жизнь», глубоко запали в душу. Но лишь потеряв свою неземную любовь – Аэлиту и вернувшись на Землю, Лось осознал, что один он – никто! Никому не нужен! Его жалели, отстраненно и пугливо, как больного человека, но не верили. А он не хотел, чтобы жалели. Мечтал о любви, о верной спутнице, о друзьях, которым он был бы необходим как воздух, такой, какой есть. Однако ничего по сути не делал, чтобы завоевать любовь и приобрести друзей. Жил в себе и для себя. И вот пришло время выбирать: остаться тем, кем был, с грузом воспоминаний и разочарований, философского пустомыслия, или же что-то сделать, изменить ритм жизни, подняться над мирской суетой и легкими чувствами, стать не рабом желаний и душевной лени, а господином бытия! И сердце Лося, сердце пятидесятипятилетнего мужчины, наполнявшее сосуды кровью пополам с меланхолией, вдруг разгорелось гневом и презрением к самому себе и ожесточилось. Он не хотел умирать, недоделав то, ради чего полетел на Марс. Он не имел права умирать!
Открылось второе дыхание. Зрение обострилось.
Лось уже свободно ориентировался в темноте тоннеля, несмотря на почти полное отсутствие света. Лишь изредка встречались на грубо обработанных стенах или на потолке пятна светящейся плесени. В этом иллюзорно-эфемерном свете он разглядел ряд колодцев и благополучно миновал их. Потом перешел по металлической трубе через бездонную пропасть, изрыгающую отвратительные запахи, перепрыгнул через два десятка трещин. Наткнулся на такую же черепаховидную машину, в какой недавно ехал сам, и с час отдыхал внутри, в мягком кресле, сосал трубку – не раскуривая. Затем снова пошел вперед, стиснув зубы, мечтая о глотке воды; вода во фляге еще плескалась, но он берег ее, не зная, сколько еще придется идти.
Силы кончились внезапно.
Лось вдруг почувствовал головокружение, остановился, присел на корточки… и потерял сознание. Беспамятство перешло в глубокий сон, недолгий, всего часа на два. Зато отдохнувший организм включился в работу без раскачки.
Лось очнулся, сел, тараща глаза в темноту, соображая, где он и что с ним, и сразу же увидел в отдалении слабое колечко света. Быстро сообразил – светится конец тоннеля, на пределе видимости. И все же появилась надежда дойти.
Сил прибавилось. Он встал и пошел, сначала спотыкаясь, прихрамывая, потом все уверенней и быстрей.