Магазин 'Белые тапочки'

Нестерина Елена Вячеславовна

– Спасибо, мама!
– Анджей обнял маму.

И она, поцеловав его, заспешила уходить. Маме нужно было поспать, ведь покупатели могли постучаться в дверь их магазинчика в любой момент.

И с мыслью о том, что завтра он начнет исследовать прадедушкин кабинет и лабораторию, Анджей спокойно уснул. Он забыл о своих дневных страхах, о том, что он видел в подвалах и на прилавках магазина, о том, что совсем близко находится городское кладбище...

Однако с самого раннего утра все получилось не так, как планировал Анджей. Папа разбудил его очень рано, едва только солнце поднялось. Анджей кипятил чай, жарил яичницу для отъезжающего в деревню дедушки Василия, для папы, который уже засел за неоконченное вчера занятие - оббивать пышными

оборками большой черный гроб. Мама, которая уже активно вела торговлю за прилавком, даже чай пила на ходу и преспокойно брала бутерброды с тарелки, которую установила в одном из маленьких гробиков, которые стояли под прилавком.

Так что Анджей был очень занят. Домашнее хозяйство быстро перешло на его плечи. И не только домашнее - после обеда мальчик помогал отцу выводить на черных траурных лентах прискорбные надписи. Он разворачивал ленту, раскладывал на ней трафарет, мазал по нему белой краской, а затем высушивал эти ленты и отдавал отцу, который прикреплял их к погребальным венкам.

Так за целый день и не хватило времени заглянуть в прадедушкин кабинет. Полумертвым упал Анджей поздно вечером на свою кровать, еле-еле умывшись и почистив зубы. Ночью снился ему весь погребальный ассортимент магазина: летали перед глазами гробы всех размеров и расцветок, трепыхались черные траурные ленты, плыли пышные кладбищенские венки с навощенными бумажными цветами.

И следующий день был таким же. Родители, едва справляющиеся с наплывом покупателей, жалели Анджея, пытались спровадить его погулять на улицу, но он понимал, что не может этого сделать - что же это, он будет весело гулять, а они вкалывать, пока без сил не упадут посреди своего погребального товара? И мальчик работал наравне с родителями.

Все же поздно вечером Анджею удалось пробраться в кабинет. Анджей зажег свет, хозяйственно прошелся мокрой тряпкой по запыленным полкам, вытер книги, поверхность старого широкого стола... И юркнул за стеллаж. Вот она, химическая лаборатория! Колбы, пробирки, сложная установка с маленьким насосом - да чего только тут не было! Забыв про сон и усталость, Анджей принялся стирать многолетнюю пыль, рассматривая все, чем была заполнена лаборатория. Схемы на стенах обозначали последовательность каких-то сложных операций, большая часть этих схем была испещрена непонятными химическими формулами и надписями на иностранном языке. На латинском, решил Анджей. Человечки и стрелочки, которые указывали на них, тоже были сплошь в цифрах и непонятных буквах, лишь кое-где попадались русские слова. Да и то какие-то странные: "волчанка", "бежать быстро", "вампир", "утро", "одеколон"... Анджей мог бы долго разглядывать вещи в кабинете-лаборатории, но он помнил, что завтра его ждет точно такой же тяжелый рабочий день. Поэтому, с сожалением вздохнув, он отправился в постель. И сны его были сегодня более веселыми, не было там ни траурных лент, ни белых тапочек. Потому что в его жизни появилась радость. Даже две радости - ведь послезавтра его ждет новая школа. Послезавтра - первое сентября, а значит, новые друзья и новые уроки. Анджей любил учиться. А теперь хотел учиться ещё больше, чтобы стать химиком, как папа. Только доучиться, а не бросать университет из-за проклятого семейного бизнеса.

Однако все вышло совсем не так, как предполагал Анджей. В новом классе приняли его враждебно.

– Вы смотрите, кто к нам заявился!
– сразу же обступили Анджея мальчишки.
– Продавец белых тапочек! Кладбищенский житель!

– Фу, да от него формалином за километр воняет!
– презрительно зажимал нос Леня Обылков - наглый и самоуверенный субъект.
– Гнилыми покойниками!

Всем сразу в классе стало известно о том, где живет Анджей и чем занимаются его родители. Почему-то всех это раздражало. Девочки брезгливо сторонились его, а мальчики то и дело толкали и отпускали презрительные шутки в его адрес. Пришлось Анджею забиться в самый угол, усесться за последнюю парту под раскидистым

фикусом и сидеть там до прихода учительницы. Молодая учительница, которую на столе поджидал огромный ворох из букетов, принесенных учениками, с запозданием вошла в класс, быстро познакомилась со своими новыми подопечными и начала урок математики.

Анджей успел уже получить от кого-то записку, где был нарисован человечек, спящий в гробу, и надпись под стрелочкой "Это ты, урод кладбищенский!" Математика не шла ему на ум.

Еле-еле отсидев уроки, Анджей бросился домой. Он не стал огорчать родителей рассказом о том, как приняли его в школе, как можно веселее улыбнулся им и поспешил заняться домашними делами.

От покупателей не было отбоя. В мастерской отец едва успевал подгонять гробы по мерке, а Анджей все увеличивал скорость привинчивания ленточек к венкам. Покупатели торопились, набирали товар в спешке и увозили свои скорбные приобретения домой.

Анджей быстро шел по коридору и нес на вытянутых руках очередной яркий траурный венок. Мальчику было слышно, как мама разговаривала с покупательницей. Поставив венок рядом с прилавком, Анджей посмотрел на плачущую женщину.

– Девочка, моя девочка...
– всхлипывала она.
– Дайте мне для неё ленточку вон ту, самую широкую, с молитвой... И что же с ней такое случилось, ума не приложу! Ведь ни от чего, ни от чего...

– А вскрытие?
– робко спросила мама Анджея, поднося бедной женщине стакан воды.

– Ах, и не говорите!
– едва не расплескав стакан, взмахнула рукой женщина.
– Это вскрытие показало, что у девочки моей мозговая недостаточность. Кровь к мозгу не поступала, мол, явное малокровие. Потому что крови в ее... трупе. Ой, нет! Крови почти не было. А как такое может быть? Какое малокровие? Ведь она была такая толстушка, такая резвушка! Щечки розовые...

И женщина, закрыв лицо руками, зарыдала. Долго успокаивала её мама Анджея и другие покупатели. А когда женщина собралась с силами и отправилась домой, мама попросила Анджея проводить её - а заодно помочь донести венок и большую коробку с покупками.

Жила она совсем недалеко. Анджей сгрузил её покупки в прихожей. Со словами: "Зайди, я отблагодарю тебя, добрый мальчик" плачущая женщина предложила Анджею блюдо со сладостями. Но он отказался. И женщина, больше не обращая на него внимания, направилась в комнату, где посредине стоял гроб. Анджей, который вдруг замер у дверного косяка, не мог оторвать взгляда. Женщина вытащила из коробки широкую белую ленту, которую только что купила в магазине, и принялась прилаживать её на шее лежащей в гробу девочки. Руки женщины тряслись, ленточка скользила.

– Давайте, я помогу вам!
– неожиданно крикнул Анджей и бросился к гробу, забыв, что очень боится покойников.

Он уже хорошо управлялся с лентами самого разного назначения, поэтому был уверен, что сделает все правильно. Но едва Анджей снял ленточку с шеи девочки, женщина схватила его за руки и закричала:

– Уходи! Уходи! Этого нет! Это страшно!

И пока она не успела оттолкнуть его от гроба, Анджей успел увидеть на шее девочки - как раз в том месте, которое её мать старалась скрыть ленточкой с молитвой, четыре небольших, но глубоких дырочки.

– Уходи! Убирайся!
– кричала женщина, выталкивая Анджея за дверь и запирая её на замок.

Со всех ног бросился Анджей бежать домой, где его уже дожидался непочатый край работы... Но мысль о бледной девочке и её несчастной матери не давала ему покоя весь остаток дня.

А следующий школьный день, и те, которые потянулись вслед за ним, превратились для Анджея в кошмар. Чтобы не быть предметом насмешек, как можно меньше времени на переменах он старался проводить вместе со своим классом, где все были какими-то дергаными, злыми, шептались и тревожно оглядывались. "Сразу смерть!", "И спасенья нет!" "Их уже похоронили..." "Поздно нельзя из дома выходить..." - то и дело слышались Анджею обрывки фраз.