Магазин ритуальных принадлежностей
Шрифт:
– Хорошо. А траурная лента вам понадобится? Есть готовые, на шёлке: «От родных», «От друзей», «От коллег»…
– Вы очень предупредительны, – перебил его покупатель, – я как раз хотел просить вас надписать ленту. На обратной стороне карточки с адресом – текст.
– Хорошо, – снова сказал Савва, – Вам удобно рассчитаться картой или наличными?
– Мне удобней временем, но я заплачу рублями. Держите. Хватит с учётом доставки?
– Более чем, – ответил Савва, возвращая одну пятитысячную купюру.
Покупатель сочувственно посмотрел на Савву и заметил:
– Юноша, у вас неприятная болезнь – редкие пальцы. Возьмите всё же. За честность и за то, что выручили. Всего доброго, – мужчина вложил купюру в ладонь продавца, и того снова обдало холодом.
Пожелав покупателю всего доброго, Савва принялся рассматривать карточку. Надпись латиницей была непонятной. Савве стало любопытно, что она означает, и он воспользовался онлайн-переводчиком. Смысл фразы его удивил. Сказать по совести, он ожидал прочесть что-то вроде "Ни дна, ни покрышки" или "Увидимся в Аду, старая ведьма", – уж больно демонического вида был покупатель. Однако же переводчик не оправдал его надежд, выдав текст молитвы об усопшем.
Закрыв магазин в 16 часов, Савва направился исполнять заказ. Дом, куда надлежало доставить венок, находился в десяти минутах ходьбы. Подходя, он увидел, что окна дома распахнуты и услышал доносящийся изнутри душераздирающий крик. Сердце ёкнуло, и только данное обещание заставило его войти в открытую дверь, где у порога толпились люди в верхней одежде. Когда он вошёл, по толпе пронёсся шёпот: "Принесли, принесли, мальчик принёс!". Его попросили поднести венок к постели умирающей.
На кровати в спальне с открытыми окнами металась и кричала исхудавшая пожилая женщина. Завидев венок, она протянула к нему руки. Савву подтолкнули вперёд, и он приблизился вплотную к смертному одру, прислонив венок в изножье. Старуха в каком-то исступлении приподнялась и схватила траурную ленту, выдернула её из венка и закусила зубами. Тут же агония её прекратилась, она опустилась на подушку и умерла.
Савва почему-то посмотрел на часы и отметил про себя: "Мужчина так и сказал, что смерть наступит в семнадцать часов". Он выразил соболезнования, позвонил врачу и, оставив визитную карточку родственникам, пошёл в храм. События самого короткого дня в году были слишком необычны даже для его крепкого сердца. В храме он помолился о новопреставленных и опустил в ящик для пожертвований купюру, полученную сверх того, что было нужно.
Всю дорогу до дома он размышлял о случившемся. Кто к нему приходил на самом деле? Он так ни до чего и не додумался, а когда полез в карман за ключом, обнаружил там знакомую купюру.
Вечером он снова пошёл в храм, помолился о живых и усопших, пожертвовал пять тысяч, а дома снова обнаружил их в кармане.
Говорят, с тех пор Савва стал очень задумчив, а деньги у него никогда не заканчиваются.
Кладовщик
В классной комнате ревела метель, поднимая до потолка и бросая о стены густую смесь ластиков, жеваной бумаги, яблочных огрызков, потных маек и разноголосого крика. Манфред, как мне показалось, решил, что не участвует в этом: сидел себе тихо в своём углу на последнем ряду у окна, читал книгу. Всем тощим организмом он будто тянулся в сторону от шума, даже его длинные ноги, не вмещающиеся в школьную мебель, были развёрнуты к окну. Но его решение, как выяснилось, никого не интересовало. Дверь внезапно распахнулась, нарушив стихийную траекторию полёта предметов. Вот так всегда: Константа появляется, когда её не ждут, а её не ждут, будто не знают, чем всё обычно заканчивается. Резинка прилетела прямо ей в лоб. Всё замерло. Казалось, даже пущенные в полёт скатанные носки пережили момент невесомости, прежде чем упасть на головы разгорячённых пятиклассников. Следом на эти головы обрушился рёв потомственной математички:
– Кто это сделал?!!! Я спрашиваю, кто это сделал?!!!
Я смотрел на неё из-под потолка и не мог понять, какая польза ей от этого знания. Разве кто-то помнит, что делает, когда в толпу внедряется бес? Константа Ивановна, уперев руки в бока и сделавшись лицом одного тона с бордовым трикотажным костюмом, осматривала учеников. Мне всегда было интересно, где она берёт эти негнущиеся жакеты воспалённо-царственных цветов. Выдержав паузу, учительница изрекла:
Конец ознакомительного фрагмента.