Магазинчик чудес (Чародейство в Москве)
Шрифт:
– Обыкновенно, как все. На поезде, – будничным тоном пояснил кот. – Это маленькие водяные без воды погибают, а взрослые прекрасно живут до трех суток.
– А взрослые водяные – маленькие? – полюбопытствовала Кассандра.
– Смотря где, – улыбнулась русалка. – Здесь мы все маленькие, а на поверхности становимся такими же, как вы. Водяных, когда им требуется, от обычных людей совершенно не отличишь.
– Зачем же вам здесь уменьшаться? – спросил Тимофей.
– Так надежней, – сказала Ундина. – Никто из людей нас не замечает, если мы сами этого не хотим. А если бы мы жили на дне большими, нам от вас никакого покоя
– Пора собираться в путь, – прервал их беседу Сил Троевич. – Я хоть и придержал время, но оно все равно не ждет. И ребятам домой надо.
Спустя совсем немного времени на аллее Екатерининского парка можно было наблюдать престранную процессию. Высокий лысый седобородый старик в допотопном габардиновом плаще, развевающемся на ветру, вышагивал под руку с ослепительной стройной блондинкой в костюме из экзотической чешуйчатой кожи. За ними следовал усатый мужчина средних лет, на щеках которого, если внимательно присмотреться, то и дело появлялись и исчезали клочки кошачьей шерсти. Замыкали шествие мальчик и девочка. Мальчик волок два рюкзака, а девочка бережно прижимала обеими руками к груди трехлитровую стеклянную банку, тщательно укутанную красным шарфом.
– Тихо, не прыгай, – шептала банке Кассандра. – Скоро доедем. Здесь недалеко.
– Погодите, – подходя к воротам, сказал Веспасиан. – Сейчас такси поймаю.
Но Тимка и так уже застыл на месте: прямо навстречу им шли Мишка Чугаев и Колька Кузнецов.
Глава VIII
Сплошные проблемы
Тимка, онемев, взирал на одноклассников. Колька и Мишка, скользнув взглядами по нему, Кассандре, Силу Троевичу, Ундине и Веспасиану, молча кивнули и как ни в чем не бывало прошли в Екатерининский парк.
– Это Мишка? – спросила Кассандра у Тимки.
Сама она лишь однажды видела Мишку, да и то мельком.
Тимка мрачно кивнул.
– Тяжело тебе теперь будет, – поняла состояние друга Саня.
– Давайте, давайте. Быстро в машину! – уже успел поймать такси Веспасиан.
Помогая девочке вместе с Щуней в стеклянной банке устроиться на заднем сиденье, Тимофей оглянулся. Его одноклассники издали пристально глядели на них. Ученик мага вздохнул: «Ну точно, завтра в школе отбоя от расспросов не будет, – думалось ему. – Главное, если бы один Мишка, а Колька вообще половине класса раззвонить может. А потом еще до предков дойдет. Объясняй им, почему я после уроков гуляю в парке с рыжей девчонкой и какими-то подозрительными взрослыми типами? Можно, конечно, Кольке с Мишкой соврать, что Сил Троевич мой двоюродный дедушка, а Веспасиан с Ундиной его сын с женой. Хотя, нет. Опасно. Еще ляпнет Мишка случайно при моей бабушке или при родителях. А у меня никакого двоюродного дедушки сроду не было».
– Тимофей, садись! – прикрикнул на него Веспасиан. Мальчик плюхнулся на заднее сиденье. Ундина помахала им рукой. Машина тронулась.
«Нет, пожалуй, скажу Мишке с Колькой другое, – вновь углубился в размышления Тимка. – Сил Троевич будет у нас Санькиным дедушкой, а Веспасиан и Ундина – ее папой и мамой». Правда, и тут возникали проблемы. Ведь Мишка мог помнить Кассандру по тому представлению в цирке на Цветном бульваре, где они все впервые встретились перед тем, как Тимка и Саня попали в Магинбург. Конечно, Мишка тогда видел Кассандру недолго. Но ведь она его запомнила. А ее запомнить гораздо
– Ребята, а вам домой не пора? – обернулся к ним сидевший впереди Сил Троевич.
– Да вообще-то пора, – с беспокойством глянула на часы Саня. – Только как же вы без нас с Щуней справитесь?
– Справимся, – заверил Веспасиан. – И Ундина скоро подъедет.
– Тогда высадите нас на углу Самотечной, – попросил Тимофей.
– А тебя? – поглядел чародей на Кассандру.
– Я тоже выйду, – сказала она. – Пешком пробегусь до дома.
– Ну, тогда до завтра, – попрощался с учениками чародей и бережно взял из рук у Кассандры банку.
– Шарф я вам оставляю, – махнула она рукой. – Сейчас все равно тепло.
– Рыбку редкую приобрели? – поинтересовался водитель.
– Да, – с едва заметной улыбкой отозвался Сил Троевич.
– Я тоже в детстве держал аквариум. – Водителю явно хотелось поговорить. – А вы, значит, для внучков, да? Правильно, к живой природе с детства приучать надо.
Что на это ответил Сил Троевич, ребята так и не узнали, ибо машина уехала.
– Ну, пошли? – спросила Кассандра.
– Я тебя провожу, – откликнулся Тимка.
– Но тебе же отсюда до дома рукой подать.
– Да ладно, – отмахнулся он.
– Вообще-то мне только веселее, – тряхнула копной огненно-рыжих волос девочка.
Они двинулись вперед по Садовому кольцу.
– А мне вот совсем не весело, – хотелось поделиться Тимофею.
– Ты о Мишке? – поняла его Кассандра.
Он кивнул.
– Можно подумать, ты без него уже не имеешь права никуда ходить, – хотелось подбодрить его Сане.
– Да, конечно, имею, – не особенно оживился Тимка. – Но, понимаешь, я ведь ему про страну На Краю Света тогда все рассказал.
– Так он же тебе не поверил, – напомнила Саня.
– Тогда не поверил... – начал Тимка и осекся. – Ты посмотри, – он указал на хромую старуху с крючковатым носом. – По-моему, это... Баба Яга.
– Ядвига Янусовна? – начала приглядываться к старухе девочка. – Вообще-то похожа, но все-таки не совсем.
– Так они же здесь у нас все немного меняются, чтобы их не узнали, – с волнением произнес Тимка.
Старуха, почувствовав к себе внимание, с неожиданной прытью подскочила к ним и, стуча по асфальту клюкой, голосом точь-в-точь как у Ядвиги Янусовны из Магинбурга, прокаркала:
– Близится конец света! Близится! Близится! Близится!
И, приплясывая, кинулась к подошедшему троллейбусу.
– Она, – севшим от испуга голосом пробормотал Тимка.
– А вот и нет, – уверенно возразила девочка. – Баба Яга никогда не станет говорить про конец света. Ты уж поверь бывшей ученице ведьм. Ой, кстати, – всплеснула руками она, – я, пока с Щуней занималась, заметила на стене фотографию всего семейства водяных.
– Фотографию? – удивился Тимка.
– Уж не знаю, где и как они ее делали, – продолжала Кассандра, – но страшные все – просто ужас! Волосы зеленые, на головах какие-то рожки, усы, как у сомов, причем не только у Щуниного отца, но и у мамы.