Магический кристалл
Шрифт:
Тирен окоченел, пролежав слишком долго на каменной плите. Ожидая возвращения Элайи, он думал о том, когда к нему вернется способность двигаться. Какая нелепость, что ему никогда не приходило в голову расспросить девушку о ее даре оказывать парализующее воздействие. Хоть бы она не пришла до того, как у него пройдет паралич! Только тогда можно на что-то надеяться.
К нему приблизилась Верховная жрица и, наклонившись к его уху, прошептала:
– Не мечтай о спасении, прекрасное молодое животное. Тебя ждет смерть, какое бы решение ни приняла Элайя. До сих пор не ясно лишь одно – выберет ли она тот
Увидев ярость в глазах Тирена, Верховная жрица отступила.
Наконец массивная каменная дверь распахнулась, Сестры разом обернулись, и по Зале прокатился ропот: «Элайя».
Верховная жрица издала изумленный возглас. Элайя излучала мягкий свет. Магический кристалл на ее ладони озарил сумрачную Залу. Девушка приближалась к Верховной жрице, оставляя за собой полосы мерцающего света. Она подходила все ближе, и Сестры отступили назад, почтительно и низко кланяясь.
Старую костлявую жрицу, стоявшую возле Тирена, проняла дрожь. Она сжала кулаки, пытаясь одолеть внезапную слабость, но задрожала еще сильнее. И вот две женщины встретились лицом к лицу. Минуту, показавшуюся обеим вечностью, они стояли друг против друга, и их глаза метали молнии. Это была борьба не на жизнь, а на смерть – за любовь и за Аранию.
Тяжело вздохнув, Верховная жрица сделала шаг назад.
– Что… что со мной будет, дитя мое? – Дрожащим голосом спросила она. – Вспомни, сколько я сделала для тебя! Элайя подняла руку:
– Я помню все ваши деяния, но не для меня, а против меня. Пусть лучше кристалл решит вашу судьбу, ибо я поступила бы с вами, как вы того заслуживаете.
Элайя поднесла кристалл почти к самому лицу жрицы. Камень начал вращаться, и его грани отбрасывали сияющие всеми цветами радуги лучи на стены Залы. И тут все увидели, как Верховная жрица быстро тает в воздухе. Еще минута – и от нее осталась лишь одежда, из которой выполз паук, тотчас скрывшийся в темном углу.
Элайя обернулась к Тирену и погладила по щеке. В ее глазах светилась такая нежность, что Тирен понял: в этот миг он обрел все, на что отчаянно надеялся, – любовь и преданность обожаемой женщины.
Затем девушка повернулась к Сестрам, окружившим ее:
– Утрата Магического кристалла сказалась на всех нас, – заговорила она ясным сильным голосом, – самым плачевным образом.
Она с благоговением вспомнила слова Ватиса: «Однако пришло время искупить прегрешения, изменить все к лучшему. Следует наконец понять традиции, освященные сотнями циклов, и узнать их истоки, если мы хотим преодолеть хаос и научиться отличать хорошее от дурного».
Она продолжала:
– Значение Магического кристалла было столь велико, что никто посторонний не мог покуситься на него. Предательство совершилось здесь – Верховная жрица продала кристалл, душу Империи, чтобы стяжать еще большую власть. Так возникла традиция приносить в жертву мужчин. Сначала это было символическим актом ради возвращения кристалла, но со временем оно перешло в неистовую ненависть, зловещую месть предкам первого предателя – мужчины. Первоначальная цель мести забылась, и убиение всех аранийских мужчин превратилось в вопрос выживания на планете.
Уничтожение отцов наших детей – это наш величайший позор и плата за нашу зависимость от Магического кристалла. Но больше этого не будет! – взволнованно воскликнула Элайя. – Мы выберемся на свет из тьмы невежества. Магический кристалл вновь будет руководить нами. Так он сам сказал мне, и я обещаю это вам!
Сестры как зачарованные слушали ее. Элайя ощутила сострадание к ним. Ведь они не виноваты в том, что слепо придерживались этой варварской традиции!
Дружески улыбнувшись Сестрам, Элайя жестом отпустила их.
– Нам предстоит поговорить о многом, но не сейчас. Возвращайтесь к себе. Подумайте о моих словах, а завтра мы вернемся к этому.
Фигуры в черном одеянии одна за другой покинули Залу. Элайя вернулась к Тирену, положила ладони на лоб возлюбленного и усилием воли сняла паралич. Тирен сел. Увидев, что она отпрянула, он быстро схватил ее за руку.
– Куда ты? – удивился он. Она слегка улыбнулась.
– Никуда. Но я хочу спросить, что ты думаешь обо мне после того, как чуть не принял смерть от моей руки? – Ее глаза блестели от слез. – Если ты больше не захочешь видеть меня, я пойму. Но, – она приложила палец к его губам, – должна сообщить, что у меня есть для тебя еще один сюрприз, за который я не потребую ни платы, ни обязательств.
И Элайя коснулась кристаллом ошейника Тирена. Посыпались искры, и ошейник с громким щелчком раскрылся.
Тирен изумленно пощупал мозоль от ошейника, которая тут же начала сглаживаться. Он уже собирался отшвырнуть ошейник, когда Элайя подняла руку.
– Позволь мне сохранить его в память о нашей встрече.
– Ты говоришь так, словно тебе осталось на память лишь это. Разве кристалл сообщил тебе, что для меня в твоей жизни нет места? Даже если это и так, я заставлю его отказаться от этих слов.
Горячая слеза скатилась по щеке девушки.
– Нет, – прошептала она. – Кристалл никогда не поступил бы так жестоко. Просто я… полагала, что ты не захочешь видеть меня после того, что произошло.
– Элайя! – воскликнул Тирен. – Я люблю тебя, и ты нужна мне. Но найдется ли для меня место в твоей жизни теперь? С ошейником или без него, я изгой.
– Ты ошибаешься. Началась новая эра Правления кристалла, и будут изданы новые законы. Никто не осмелится бросить вызов Хозяину кристалла и тому, кто вместе со мной будет управлять Аранией! Выбор зависит от тебя. Но что бы ты ни решил, с этого момента ты свободен.
Тирен улыбнулся:
– Ты предлагаешь мне вступить с тобой в брак?
– Да, Тирен. Я хочу быть с тобой всю жизнь, ибо никто другой мне не нужен.
– Мне тоже не нужна ни одна другая женщина, и я буду счастлив управлять вместе с тобой, чтобы вернуть Империи ее былое могущество.
Элайя со стоном прильнула к его груди:
– О, Тирен, не знаю, что бы сталось со мной, если бы ты отвернулся от меня! Перед нами такие серьезные задачи. Одной мне ни за что не справиться. Но теперь все будет хорошо. Кристалл возвращен на пьедестал власти, Империя скоро будет процветать, а мы наконец соединились. Пророчество сбывается. Все это было предопределено нам судьбой, хотя прежде мы не всегда верили в это.