Магистр Твардовский

Крашевский Юзеф Игнаций

– Лучше будем разбирать вместе каждый пункт.

– Пусть будет по-твоему! Ну, начнем же. Ты продаешь свой товар; так и говори, что за него просишь! Говори с толком и явственно. Будем брать цену круглым числом; не станем торговаться.

– Не обманешь меня, сатана, твоими претензиями на честность; не торопись, успеем! Прежде всего я требую от тебя, чтоб ты дал мне знание и дьявольскую премудрость во всем, – мудрость вдохновенную, которая бы доставляла мне все без труда, без усилий, по мере надобности.

– Согласен,

но только с условием: адская премудрость должна быть всегда готова на услуги аду. Дам тебе ее с тем, чтоб ты употреблял ее не иначе, как во вред людям. Иного употребления не допускаю.

– По крайней мере, ты не должен ограничивать ее действий, и тем самым… – возразил Твардовский.

– Даю, что имею, – отвечал сатана.

– Какая мне польза от твоего подарка, когда ты связываешь им руки?.. Нет, я никогда не соглашусь на такие условия; я хочу быть свободным в действиях.

– Этого мы не в состоянии дать тебе. Твое требование без смысла, чистая абстракция, ложное понятие, хоть оно и не кажется таким с первого взгляда. В целом свете нет ни одного человека с совершенно свободной волей.

– В таком случае я разрываю с тобой все условия.

– Постой, не торопись… Выслушай меня. Если хочешь, ты можешь делать, что угодно, но я буду наблюдать, чтоб все поступки твои клонились ко вреду людям.

– В таком случае все-таки я должен поступить не так, как бы мне хотелось, следовательно, буду связан.

– Напротив; тебе будет казаться, что ты делаешь все по своей воле…

– А это предчувствие – эта мысль, что все сделано мною с добрым намерением, послужит лишь ко вреду ближнего!

– Нет, ты не будешь этого чувствовать в первую минуту…

– Но ты делаешь меня виновным уже тем одним, что говоришь мне об этом теперь. Как же ты хочешь иметь со мной дело без всякого пожертвования с твоей стороны? Ведь ты нуждаешься во мне, а не я в тебе. Кто-нибудь из нас двоих попадет впросак, – заметил Твардовский после минутного молчания.

– Согласен ли? – спросил дьявол.

– Согласен, – отвечал Твардовский.

И оба улыбнулись. Таким образом, первое условие было установлено.

– Во-вторых, – продолжал Твардовский, – дашь мне славу… да, славу, потому что слава равносильна на этом свете с могуществом. Человек, поступкам которого предшествует слава, черпает новые силы в самом себе. Слава – это его патент, аттестат, уверенность, что все действия его будут приняты. Слава привяжет ко мне толпу и сделает меня властелином ее. Славу ищут все для насыщения тщеславия, гордости. Она – громкое имя обманчивого призрака, она – другие действия, сила, бразды правления над умами. О, слава великая – дивная вещь!..

– Дам тебе славу; делай из нее, что хочешь, – продолжал сатана, – только не забудь, она будет для тебя не более, как бы колыбельною песнью кормилицы для ребенка.

– В-третьих, дашь мне власть творить чудеса, то есть то, что несогласно с законами природы или человеческой мысли, – продолжал Твардовский.

– Требуй этого не от меня, а от дьявольской мудрости… Она тебе даст эту силу. Только не забудь, что во всех вещах, несогласных с законами природы, власть эта есть только призрак власти, иллюзия… Мы не творим чудес, но только морочим людей.

– Мне больше и ненадобно, согласен.

– Ну вот, теперь ты видишь, что я покупщик великодушный и невзыскательный. Теперь выслушай мои условия. Во-первых, ты отдашь мне по смерти (ты можешь прожить до глубокой старости) душу свою и пойдешь в ад вместе со всеми твоими последователями, со всеми, кто уверует в тебя.

– До них мне нет дела, – прервал Твардовский. – Что же касается до моей собственной души, то я согласен отдать ее, но только после долголетней жизни.

– Это последнее условие не зависит от меня.

– Но ты можешь сократить мою жизнь.

– Не могу, несмотря на все мое желание. Извини меня за откровенность; я не хочу утаивать от тебя ничего. Однако, если ты решился продать нам так дорого свою душу, мы вправе требовать от тебя вместе с нею тела, прежде чем она оставит его… Мы возьмем тебя заживо.

– Заживо? – вскричал с ужасом Твардовский. – Заживо?!.

– Да, заживо, – спокойно отвечал дьявол. – В противном случае, я не согласен… Разве не может случиться, что перед смертью, на смертном одре, вздумалось бы тебе покаяться? – Пришли бы ксендзы, уговорили бы тебя к посту, к молитве… Тогда мы нажили бы с тобой пропасть хлопот. Для собственной безопасности нам надобно взять тебя в предсмертную минуту, живого и здравого…

– Ну, пусть так, – отвечал Твардовский по минутном размышлении. – Но ты должен назначить одно какое-нибудь место, в котором бы ты мог взять меня.

– Зачем?

– Так мне хочется. Препятствие за препятствие. Ты отламываешь у меня кусок хлеба, а я не вправе вознаградить себя за это чем-нибудь?.. Возьмешь меня не иначе как в Риме.

– Вот славно! – вскричал сатана. – В Риме!.. Зачем же непременно в Риме, а не в другом каком городе? Не хочу я в Риме.

– А я хочу в Риме, непременно в Риме, не иначе как в Риме.

– Невозможно.

– Ну, так и конец разговору.

– Ты смеешься надо мною, Твардовский?

– Скорее не ты ли издеваешься надо мной, сатана?

– Зачем же в Риме?

– Затем, что оттуда хочу идти в ад.

– Не думаешь ли ты, что святость места предохранит тебя?

– Нисколько. Мне просто хочется попасть в ад не прямо из моей родины, не прямо из тех мест, которые для меня дороги, но из отдаленного края, где никто меня не знает, где никто не узнает о моей плачевной судьбе.