Магистр. Трилогия
Шрифт:
Отец не советовал мне ходить на турнир, но горячая голова не вняла голосу мудрости. Только один из двух десятков степенных воинов мог получить высокое звание. И тут появляюсь я, юнец без клейма на лбу, и заявляю право именоваться савором.
– Тебя допустили на турнир?
– Не сразу. Сначала я тупым мечом победил троих претендентов, сражающихся боевым оружием, обеспечив таким образом статус равноправного участника, а затем поодиночке одолел и остальных. Вот так я получил знак савора и двадцать смертельных врагов в придачу. Ослепленный победой, я поспешил вернуться, чтобы обрадовать родителей, и
В тот день я впервые сильно повздорил с отцом и, хлопнув дверью, на всю ночь покинул хижину. Лишь ближе к утру начал сознавать: никакие мои достижения не стоят того, чтобы из-за них портить отношения с самыми близкими людьми. К дому я прибежал далеко за полдень, но просить прощения было уже не у кого. Горстка пепла – все, что осталось от хижины и родителей. Слишком большая цена за право считаться мудрейшим, – горько усмехнулся рассказчик, – как нас называют среди воинов.
Унг надолго замолчал, видно восстанавливая события давно минувших дней. Затем, как бы стряхнув с себя внутренние переживания, сказал:
– Спустя годы я часто ловлю себя на мысли: если бы отец вложил свои знания через синяки и ссадины, может, во мне и не было бы этого никому не нужного позерства. Но что сделано, то сделано.
– Твой отец, наверное, был гениальным учителем. Меня, например, пятнадцать лет учат, и, как сегодня выяснилось, впустую. Сколько же времени нужно потратить, чтобы так… – я старался подобрать нужное слово, – научиться держать меч в руках…
– Иногда всей жизни не хватает, а иногда за мгновение.
– Ты еще скажи, что у вас некоторые с мечом в руках на свет появляются.
– Серж, ты оскорбляешь меня недоверием, – жестко произнес савор. – Хочешь мне бросить вызов?
– Я, конечно, по вашим меркам – человек странный, но не идиот же в самом деле.
– Тогда слушай и не перебивай старших. Существует несколько способов без труда обрести мастерство.
В нашем мире иногда находят оружие, изготовленное до Великого изгнания. Что такое Великое изгнание и какие времена были до него – никто не знает, но сталь тогда имела серый, а не зеленоватый оттенок. Стародавнее оружие имеет одну особенность: после двадцати лет владения им воин становится неутомимым в бою. Он не получает новых знаний и не приобретает мастерства, просто меч вливает свежие силы в своего хозяина. С помощью такого оружия можно получить все мастерство его владельца. Хочешь угадать как?
Особого желания играть в угадайку не было, поэтому я высказал самое мрачное предположение, первым пришедшее в голову:
– Отобрать меч и убить воина.
– Точно.
– Унг, а ведь у твоего меча лезвие серое.
– А ты заметил мою усталость после утреннего боя? – усмехнулся Унг.
Везде свои чудеса, чем тебе не меч-кладенец. Хотя сам и не рубит, зато махать не устаешь. Какое ни есть, а подспорье.
– Нет, я бы не хотел иметь такое оружие. Лучше наоборот: соперник только собрался нанести коварный удар, а вместо этого – бац! – и себе по ноге или еще какому-либо важному месту.
– Мечтатель, – насмешливым голосом произнес савор и, поднявшись, предложил двигаться дальше.
Ближе к вечеру набежали свинцовые тучи. Из-за своеобразного спектра солнечных лучей они
– Давайте прибавим ходу, – предложил наш проводник, – до ночи хотелось бы добраться до Крингенских лесов.
– Может, легкая пробежка перед сном? – сказал я и тут же заметил движущиеся навстречу фары. – О! А это что?
Рука так и застыла, не успев подняться до горизонтального положения, попытка произнести еще хотя бы одно слово также провалилась, и, что самое удивительное, я был не одинок в этом странном застывании. Единственное, что оставалось подвижным, были глаза, которые наблюдали словно окаменевших Унга, Грифа и Баки. Лерх находился сзади, поэтому его состояние я определить не мог. Зато стали видны создания, принятые мною за фары автомобиля. Ими оказались две огромные змеи, каждая со светящимся шаром на голове.
«Бедный Дербс», – подумал я. Первым на пути у шароголовых оказался Баки. Видеть, как пожирают твоего любимца, и не иметь возможности ему помочь – это жестоко. Огромная пасть уже приближалась к одноухому шушеру, когда мимо меня промелькнула рыжая тень.
Смертельная угроза четвероногого любимца была растоптана лерхом в секунду. Вторую змею ждала более мучительная смерть. После небольшой анестезии головой о землю она была связана в несколько узлов и отброшена в сторону. Стоило погаснуть головному убору ползающего гада, как телу вернулась былая подвижность, правда вместе с разрывающей головной болью. Однако по сравнению с перспективой участия в ужине ползающих шлангов в качестве основного блюда это уже казалось малозначимым. Мы одновременно присели перевести дух.
– Унг, кто это были?
– Про грюнз я и раньше слышал, но никогда не верил в их существование. Завораживающая гадюка, шарган и грюнза встречаются в сказаниях разных племен как синоним слова «смерть» и описываются в виде змеи с желтым солнцем на голове.
– Но почему она не подействовала на Дербса? – включился в разговор Гриф. – Не потому же, в самом деле, что он рыжий, а рыжим всегда везет?
Лерх был полностью занят своим любимцем и не обращал на нас никакого внимания. Его можно было понять: еще немного – и Дербс мог навсегда лишиться своей собачки. Я уже собрался позвать рыжего гиганта к нам, но голос Унга меня остановил:
– «Прячь глаза свои от смерти» – вот что говорится при упоминании о грюнзе. У вашего друга глаза прикрыты темными пластинками, поэтому он и не пострадал.
– Главное, что вовремя пострадали змеюки, – облегченно вздохнул я и, уже обращаясь к лерху, крикнул: – Дербс, подойди на минуту!
Рыжий гигант неохотно прервал любимое занятие, заключающееся в тисканье своего подопечного, и подошел ко мне.
– За проявленное мужество и сноровку рядовому Дербсу объявляется благодарность и присваивается воинское звание ефрейтора, – сказал я как можно торжественнее.