Магиум советикум. Магия социализма (сборник)
Шрифт:
Несмотря на то, что ему вот-вот стукнет восьмой десяток, дядя Коля был пенсионером работающим. И не сторожем каким, и не дворником, а самым что ни на есть начальником. Единственной в городе спасательной станции.
Больные ноги, конечно, мешали работать. Ну, если честно, мешали не столько работать, сколько рыбачить. Какая уж теперь работа! Пусто на берегу. Это раньше, когда еще работал в городе НИИ геофизики Поволжского отделения Академии наук СССР, в Приволжске летом за городскими пляжами нужен был глаз да глаз. Но когда буквально в ста километрах к
И вот уж несколько лет как переквалифицировались в чудобытчиков лаборанты, инженеры и старшие с младшими научные сотрудники, уехали из Приволжска, увезли с собой семьи. Город опустел, и спасать из воды стало особенно некого.
Но «спасалка», как ласково называл станцию дядя Коля, пока стояла. Он подозревал, что ее еще не закрыли просто потому, что в горисполкоме про спасалку забыли – ведь расходов-то на нее почти нет. В штате всего трое, не считая приблудной дворняги: начальник, то есть он, дядя Коля, с окладом в восемьдесят один рубль, моторист Василий, военный пенсионер с окладом в шестьдесят девять рублей, и спасатель-водолаз Серёга, Василию двоюродный племянник, с судимостью за хулиганство и окладом в пятьдесят рублей. Итого – двести рублей. В бюджете почти и незаметно.
Дядя Коля только радовался, что спасалку не закрыли – ведь, как никак, чуть не четвертак он на ней проработал. Знавала станция и лучшие времена – ну да что ж теперь? Главное, пока она есть, дядя Коля вроде как при деле, и деньжат ему маленько перепадает. Рыбешка, опять же. И, что особенно важно, спасалка дает законный повод уходить из дома – в четырех стенах «хрущевки» он бы давно уже с ума сошел от скуки и особенно от ворчания его Шурки.
Вот и пропадал дядя Коля на Волге – и в будни, и в праздники, и зимой, и летом. Раньше, пока ноги не болели, на велосипеде ездил, теперь – пешком. Косточки и объедки из дома в стеклянных банках носил, дворнягу прикармливал. Рыбачил помаленьку, помаленьку рыбку коптил.
Спасать из воды давно уже некого, но Волга-то в кровь въелась, так и манит. Про Кулигина дядя Коля, если и слышал когда, то давно позабыл. Иначе удивился бы, что, глядя на реку, возле которой провел всю жизнь, думает он ну слово в слово как герой Островской «Грозы»: «Вот, братец ты мой, пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и всё наглядеться не могу». Правда, так ладно сказать он в жизни бы не смог. И только когда уж совсем переполняли его чувства, вслух дядя Коля мог только выдохнуть тихонько: «Эх, мать твою, вот ведь!» – и зачем-то оттянуть воротник рукой.
Из пяти судов, что когда-то были на спасалке, два катера и одна моторная лодка долго валялись на берегу, умирая от рака железа – ржавчины. Но осталась еще одна «моторка» и одна «вёселка». Дядя Коля из своих скромных средств покупал бензин, заправлял моторную лодку и ездил рыбачить. Вот где больные ноги ему мешали. Столкнуть вёсельную лодку на воду, грести, перелезть потом из нее в моторку, вытянуть сети, перебрать их и закинуть обратно – мочи
Однако в этот раз длинную деревянную лестницу дядя Коля преодолел с давно позабытой легкостью. И не запыхался почти. И настолько этому удивился, что даже обернулся и внимательно рассмотрел ступени. Да нет, всё такие же отвесные и крутые. А ноги не болят. Будто молодой силой налились. Чудеса!
Дядя Коля осторожно, с опаской порадовался, отмахнулся от мыслей, надолго ли ему такое счастье, и решил просто наслаждаться давно позабытым ощущением, которое по молодости совсем не ценил – когда ничего не болит.
Летом моторка стояла на якоре метрах в ста от берега, подальше от хулиганов и ворья. В прошлом году у дяди Коли на даче даже бак для поливки уперли. Здоровый бак, литров на пятьсот. Ну а если уж такую махину свистнули, то и моторку заберут, не задумаются. Вот и держал ее дядя Коля на воде, а сам до моторки на вёселке добирался.
Подойдя к пошарпанной лодке со следами бледно-голубой краски на боках, дядя Коля увидел, что волны прибили рядом с ней к берегу оранжевую строительную каску. «Откуда это?» – удивился он про себя, подняв находку. Неужто со стройки принесло?
Лет двадцать назад затеяли в Приволжске строить через реку новый мост. Да не мост – мостище: двухуровневый, железнодорожное и автомобильное полотно внизу, а наверху – скоростные трамваи. Нагнали кранов, раскурочили ковшами экскаваторов весь берег, загадили заводь, распугали пляжников, на подъеме финансов и амбиций поставили первый пролет, и…
За двадцать лет принимались за мост неоднократно. Как власть в исполкомах менялась, так прибавлялось к мосту по одному пролету. Нынешний председатель горкома возводил сейчас шестой пролет. Оставалось еще пятнадцать…
В общем, каску наверняка кто-то из строителей потерял, рассудил дядя Коля, повертел в руках да и бросил в лодку – сгодится в хозяйстве.
Выплыв на середину реки, дядя Коля отыскал заброшенные им сети, проверил две и только вытянул третью, как вдруг нахмурилось небо, откуда ни возьмись налетел ветер, а вслед за ним послышался гром. На такие случаи у дяди Коли был припасен хороший кусок брезента, чтобы, если что, от дождя спрятаться. Только сейчас брезента не было – дядя Коля всю лодку обшарил. «В вёселку, что ли, переложил прошлый раз – да там и забыл?» – подумал он.
Тем временем гроза разошлась, реку взволновала – на легонькой моторке до берега сейчас не добраться. Дядя Коля устроился на корме и, вздохнув, водрузил на голову оранжевую каску. Вот и сгодилась находка. От дождя она, конечно, не спасет, но зато хоть голова сухой останется.
Гроза бушевала. Среди раскалывающих небо молний дяде Коле как-то раз привиделся летящий меж набухших туч странный самолет – без крыльев и хвоста, полностью квадратный.
«Неужто НЛО?» – подумал дядя Коля, вспомнив статьи про неопознанные летающие объекты, которые он читал как-то в «Спутнике» и «Технике – молодежи».