Магия большого города. Провинциалка
Шрифт:
— Иди сюда, — поманил меня пальцем все так же развалившийся в кресле хам. Достал из внутреннего кармана плоскую флягу, от души плеснул на платок ее содержимое и поманил меня пальцем. Я подошла ближе, не подозревая дурного, и тут этот нехороший человек приложил пахнущее виски мокрое пятно прямо к свежей ссадине на моей коленке!
Я зашипела и отскочила, нецензурно ругаясь шепотом. Прав был старший механик, отвечавший за починку всего технического в Сен-Саммерсе. Вовремя и с душой высказанное слово действительно облегчает боль и уменьшает желание придушить виновника.
Хам заинтересованно приподнял обе брови разом.
— Да ты не такая уж и фиалка, — одобрительно хмыкнул он. — Парочку выражений я не слышал. Может, повторишь?
— Зачем вы это сделали? — смаргивая навернувшиеся слезы, пробормотала я. Нога горела и чесалась, причем не только на месте царапин.
— На улице грязно, — пожал плечами наглец и протянул мне платок. — Советую приложить и к другой ноге тоже.
— Спасибо, — через силу выдавила я, и сделала вид, что обеззараживаю ранки. Откуда бы ему знать, что дома я собиралась применить очищающее плетение? Оно уж точно поприятнее, чем спирт на открытую царапину.
Хам фыркнул, глядя на мои потуги, и одним движением поднявшись, усадил меня в еще хранящее тепло его тела кресло.
— Сидеть! — скомандовал он, не поднимая головы, в ответ на мои безуспешные попытки выкарабкаться из слишком низко расположенных подушек.
— Я не собака! — возмутилась я, но трепыхаться тем не менее перестала, поскольку поняла, что превращаю сомнительную ситуацию во вконец непристойную. Юбка от моих телодвижений задиралась все выше, чулок на мне нет, а делиться подробностями нижнего белья с совершенно незнакомым мужчиной я не собиралась. Пришлось замереть в неудобной позе и терпеть, стиснув зубы, пока нахал старательно прикладывал платок сначала к одной ноге, потом к другой. Действовал он осторожно и бережно, но внимательно, ни одной ссадины не пропустил. Не то, чтобы я ему была за это благодарна, боль адская!
— Вижу, вы потихоньку находите общий язык! — радостно заявил над моей головой вернувшийся портной. Хам тихо хмыкнул, убрал платок и зачем-то подул на мои коленки, каждую по очереди, отчего ноги моментально покрылись гусиной кожей.
— А что делать, ты нас обоих подкупил, — заявил он, распрямляясь. — Приходится отрабатывать гонорар.
— Тебя-то я чем подкупал, оболтус? — покачал головой мистер Даур и поочередно раскрыл и закрыл чехлы, демонстрируя мне висящие на плечиках пиджаки и жилеты, в недрах которых прятались блузки и юбки. — Вот, обратите внимание, все комплекты рассортированы, вам остаётся только подобрать белье.
— Благодарю, — чуть покраснела я. Обсуждать интимные детали туалета с двумя мужчинами разом для меня в новинку, но похоже я начинала привыкать к столичной бесцеремонности.
— Ты меня нагло шантажируешь уже не первый год, — буркнул хам, оглядывая растущую стопку чехлов. — Тем, что не будешь мне шить. И не выдавай ей так много разом, она их рвёт как не в себя!
— Вообще-то я очень аккуратно обращаюсь с одеждой, — заявила я, выкарабкавшись наконец из предательского кресла. — Просто столица меня несколько выбила из колеи!
— Да-да, конечно, — вроде бы согласился наглец, но по интонации было ясно, что он мне нисколечко не поверил. — Собирай свое барахло, посажу тебя в такси.
Я хотела гордо заявить, что сама доберусь. Честно, хотела. Но оглядев внушительную кипу чехлов, поняла, что мне физически не хватит рук.
— Я взял на себя смелость пометить бантом вешалку с костюмом, который желательно надеть в первый день, — вмешался мистер Даур. — Туфли, надеюсь, у вас подходящие найдутся?
И он многозначительно покосился на мою обувь. Я с трудом подавила малодушный порыв подобрать ноги под себя, ибо некуда. И под юбкой не спрятать, вот незадача!
— Разумеется, — промямлила я, опуская глаза в пол. Ничего, дома немного над ними помагичу, будут как новые. Нужно будет, и цвет поменяю.
— И помните, если вас спросят, у кого вы одеваетесь, скажите что в ателье Даур! — гордо приосанился портной.
Я мелко закивала.
Да если он и впрямь будет мне платить каждую неделю по пять тайлеров, я еще и листовки с его именем по этажам разнесу! Всех ближайших небоскребов!
Хам сгрёб все чехлы одной рукой, небрежно, как папку с бумагами, и подцепил меня другой за локоть.
— Пойдём, деревня, покажу. где ты работать будешь. Жду тебя завтра к восьми утра, и не опаздывай! — наставлял он меня, вытаскивая из ателье и проулка обратно на оживленную центральную улицу.
Дождь почти перестал, позволяя хотя бы оглядеться по сторонам. Наглец ткнул пальцем в мощеное золотистым мрамором крыльцо через дорогу и махнул, подзывая такси.
— Скажи, что ты в редакцию «Нью-Хоншир таймс». Тебя пропустят, — выдал он последние наставления, бесцеремонно запихивая чехлы на сиденье рядом со мной, после чего сунул что-то водителю и захлопнул дверцу. Сверху глухо бухнуло — он еще и ладонью сверху припечатал для надежности! Зачем — неизвестно, чуть крышу не погнул.
— Куда едем? — поинтересовался водитель, оборачиваясь.
И тут я застыла, потому что поняла, что не знаю адреса особняка! Мне как-то не пришло в голову спросить эту немаловажную вещь у хозяина, да и с Самантой мы ничего такого не обсуждали. Подземку я и вовсе пережила с полузакрытыми глазами и под страхом смертной казни не вспомню названия станции.
— Вы знаете, я в столице только второй день… — проблеяла я неуверенно. Водитель тяжело вздохнул, покосился на зажатую в кулаке бумажку и терпеливо уточнил:
— Может, приметы какие у дома? Или рядом улицу помните?
— Ну, где-то в квартале от него находится перекресток сорок шесть и сто двадцать семь! — встрепенулась я. — Такой миленький особнячок с садом, огорожен решеткой прошлого века.
Лицо таксиста отчего-то вытянулось и побелело.
— Проклятая усадьба? — выдавил он с усилием.
Я несказанно удивилась. Милейший хозяин, уютное местечко, с чего вдруг его обозвали проклятым? Ну, инвалид, но мало ли что с ним случилось… с другой стороны, людям свойственно приписывать не пойми что ни в чем не повинным объектам и существам.