Магия крови. Розмарин и рута
Шрифт:
— Входи, — окликнул Дэвин тем богатым мелодичным тенором, который заставляет девочек-подростков прихорашиваться и терять голову.
Разумеется, я слышала его не раз, но это не помешало волоскам у меня на затылке приподняться, когда я повернула ручку и зашла внутрь.
Кабинет Дэвина освещала дюжина ламп, выставляющих грязные стены и ветхую мебель в невыгодном свете, зато это не иллюзия — он демонстрировал вам, куда вы попали, прямо с порога. Я должна отдать ему должное, хотя это меня немного беспокоило. Большинство чистокровок одержимы светом, бессмертные мотыльки летят на смертные огни. Они отлично видят без него в отличие от людей
Сам Дэвин сидел за столом, наполовину откинувшись в кресле. Я остановилась в дверях, пытаясь совладать с дыханием.
Глядя на Дэвина, никогда не догадаешься, что он на сто с лишним лет старше меня; он подменыш, но его кровь сильнее моей, и годы были к нему более чем добры. Каждый рождается, чтобы сыграть в жизни определенную роль. Дэвин был рожден, чтобы править персональным Неверлендом, и он оказался сверхъестественно хорошо подготовленным для этой роли. Его волосы — темное вьющееся золото, при виде которого мои пальцы заныли от желания прикоснуться к ним, а лицо больше подошло бы греческому богу. Только глаза выдавали, что он не человек, — темный пурпур, пронизанный звездным узором, будто лепестками роз. Можно было утонуть в глубине его глаз, если смотреть в них слишком долго, но, пока ты терял себя, он оставался холоден.
Как ни пыталась я распробовать, что за кровь в нем намешана, мне это так и не удалось, а он никогда не рассказывал мне. Я всегда подозревала, что среди его предков была ламия. Известно, что змееподобные женщины сходились со смертными мужчинами и от этого союза могли родиться дети. Среди фэйри случались и более странные кровосмешения. Это объяснило бы, почему кажется, что он умеет иногда заглядывать к тебе в душу глубже, чем кто-либо другой.
Он поднял голову, улыбка озарила его лицо, когда он взглянул мне в глаза. Внезапно охваченная угрызениями совести, я осознала, что он искренне рад меня видеть.
— Тоби! — сказал он. — Ты наконец решила вернуться домой. Я уже начал беспокоиться. Не думал, что ты продержишься так долго. — Он помолчал и хмыкнул, перед тем как добавить: — Милое платье.
— Я была немножко занята — меня заколдовали и бросили… и, пожалуйста, во имя Оберона, не говори о платье. — Я рухнула в кресло перед его столом. Оно скрипнуло под моим весом. Глядя ему в лицо, я спросила самым нейтральным тоном, какой смогла изобразить: — Как ты?
Дэвин посерьезнел, хмурясь:
— Лучше, чем ты, судя по тому, что я слышал. Тоби, что произошло? Почему ты не вернулась? Я пустил бы тебя обратно. Тебе здесь всегда рады.
— Ты знаешь, почему я не могла, — ответила я, переводя взгляд вниз. — Нам действительно надо снова это обсуждать?
— Может, если мы это сделаем, мы наконец разберемся.
Я сделала глубокий вдох, слова застревали в горле. Дважды. Я видела Дэвина дважды после того, как оставила Дом ради двора Сильвестра. Первый раз был колодным и горьким, но это было неизбежно: Дэвин был слишком умен, чтобы бросать вызов притязаниям Сильвестра на меня. Второй раз был в тот день, когда я пришла искать Джулию и в передней комнате наткнулась на него, он ждал меня. Он схватил меня за руку и спросил, правдивы ли слухи — действительно ли я беременна от любовника-человека. И я сказала ему, что да.
Это стало началом самой большой ссоры, которая
Наконец, со склоненной головой, я прошептала:
— Я даже не видела, как ей исполнилось тринадцать.
— Но ты здесь не поэтому. — Он отступал, проявляя милосердие.
— Нет. — Один-единственный раз я решила принять его. — Нет, не поэтому.
Подняв голову, я обвела взглядом комнату. Здесь стояла все та же мебель, только вмятина посредине старого коричневого дивана стала глубже, на обоях были те же пятна, даже выбоина возле двери осталась, напоминая о том, как Джулия пыталась пропихнуть Митча сквозь стену за колкость в адрес ее бойфренда. Я прочистила горло:
— Здесь ничего не изменилось.
— Я не хотел.
Я взглянула на него, приподняв бровь:
— Я думала, что перемены — это твое хобби.
— Не здесь. Здесь никогда. — Он пожал плечами, и на миг я увидела, как он на самом деле стар. Прожитые годы отразились в его глазах. — Почему ты не пришла сюда раньше? Мы обрадовались, узнав, что ты не умерла. Мы могли помочь. Ямог помочь. Я ждал тебя.
— Зачем? Чтобы напомнить, как я сглупила, уходя? Сказать, что ты всегда знал, что чистокровки меня просто используют? Прости, но мне никогда не хотелось мстить за плохое обращение. Большинство людей хотят причинить мне боль ни за что.
Я вела себя агрессивно, но мне было все равно. Роза была мертва, жизнь, которую я с таким трудом создавала, пропала, и Дом… только Дом оставался тем местом, куда я могла вернуться и где меня ждали былые призраки. Несправедливо.
Выражение его лица не изменилось. От этого стало еще хуже.
— Мы скучали по тебе.
— Я по себе тоже скучала. — Я вздохнула, пытаясь совладать с собой. Обычно я не настолько чувствительна, но Дэвин всегда пробуждал худшее во мне. — Прости. У меня тяжелая ночь.
— Мы знаем о Зимнем Вечере. Мне жаль, Тоби.
В его голосе слышалась искренняя печаль. Я нахмурилась. Дэвин всегда ненавидел Розу. Слышать, что он сожалеет по поводу ее смерти, — это почти невероятно.
— Чем она была для тебя? — спросила я. Очень тактично, молодец.
Он уставился на меня. Когда он снова заговорил, теплота в его голосе исчезла, сменившись горьким холодом:
— Она сохраняла в этом месте жизнь после твоего исчезновения. Ты знаешь, что чистокровки с удовольствием прикрыли бы нас. Все, что им надо, — повод, любой повод, и ты оказалась им. Ты, которая взялась ниоткуда и стала смелым рыцарем, ты, которая начала здесь и стала чем-то большим. Ты заставила Королеву оставить нас в покое, потому что она не могла выступить против твоего дома, не оскорбив твоего сеньора. Это ее чертовски злило, и, как только ты перестала стоять между ней и нами, причина для отступления исчезла.