Магия моего мозга. Откровения «личного телепата Сталина»
Шрифт:
– Понимаю ваш вопрос, – сказал он. – Дозволено ли разрушать последний оплот тайны? Можно солгать всуе, но врать в мыслях не получается. Да, мы пытаемся оправдать свои поступки и слова, ищем аргументы, убеждаем себя, но все равно думаем, не кривя душой. Подавляющее большинство людей скрывают свои мысли, боясь последствий, или просто опасаются выглядеть смешными, странными, иными, нежели все прочие.
И вдруг объявляется некто, читающий ваши мысли! Вот только разбираться с телепатией на уровне нравственности…
Понимаете, считать чтение мыслей аморальным нельзя – дар мой от меня совершенно не зависит, взять мысль для
С другой стороны, я волен раскрывать чужие секреты или хранить их. И вот тут-то и начинается зона моей ответственности, сфера действия правил, которые я давно уже установил для себя.
Я не позволю себе предать огласке людские тайны, если только они, эти тайны, не несут вред ближнему.
К примеру, если я узнаю, что затевается преступление, то сообщу о нем в полицию или предупрежу того человека, которому грозит опасность.
– Это утешает, пан Мессинг! Скажите… А вот вы гастролировали в Южной Америке. В Бразилии, если я не ошибаюсь, говорят по-португальски. А мысли бразильцев?
– А-а, вот вы о чем. Разумеется, бразильцы думали на португальском. В этом смысле, конечно, перед телепатом стоит еще один барьер – языковой.
Я слышу мысли китайца, но не понимаю, о чем они. Извините, я уловил вашу мысль – вы подумали: а как же он тогда выступал перед публикой в Рио-де-Жанейро или в Париже?
Разумеется, языков я не учил – могу сносно объясниться по-немецки, немного по-русски, и все на этом. Мне помогает, если можно так выразиться, второй, более глубинный слой мышления – образы.
Мыслеформы бывают разные – это цветовые пятна, размытые фигуры или яркие картинки. Это чем-то напоминает, весьма отдаленно, немое кино [16] . Нам же все понятно, когда мы следим за приключениями Чарли Чаплина, верно? Вот так же с мыслеобразами.
– А что говорят ученые о ваших способностях?
16
Первый звуковой фильм появился в 1927 году (Примечание израильского редактора).
– Ничего не говорят. Суровые «разоблачители» априори считают меня шарлатаном, а исследователи, взыскующие новых истин, разводят руками – дескать, наука тут бессильна.
– А сами вы как полагаете?
– Я даже не психолог, не физик, для науки я никто. Мне трудно сказать, как я устроен, как работает моя голова. Именно поэтому я обычно соглашаюсь на обследование, когда ученые просят меня стать подопытным «кроликом». Ради бога, я согласен.
Само собой, я выписываю научные журналы, интересуюсь состоянием наук, которые хоть как-то могут объяснить, почему Вольф Мессинг не такой, как все – психологии, биологии, физики.
Не знаю… Лично мне кажется, что мозг излучает какие-то таинственные лучи или волны, именно они и передают наши мысли на расстояние. Они же, эти не открытые еще волны, ответственны и за внушение. Так я думаю.
Энергия мозга совершенно не исследована, мы только-только подбираемся к электрической ее составляющей. Человеческий мозг вырабатывает ток, способный поддерживать горение лампочки в фонарике. Мало этого или много? Как сказать?
И можно ли ограничивать работу мозга одними лишь электромагнитными явлениями? Да, никакие другие пока не уловлены нами, но что в этом удивительного? Чтобы уловить радиоволны, потребовалось создать радиоприемник. Детектора гипотетических психоволн не создано, но разве отсутствие радиосвязи помешало Герцу доказать существование волн электромагнитных?
– И самый-самый последний вопрос, пан Мессинг. Если бы вам удалось выпустить джинна, и он в благодарность позволил загадать одно желание, каким бы оно было?
– Я бы подарил джинну свободу, чтобы он перестал быть рабом лампы».
Документ 7
Письмо В. Г. Мессинга З. Фрейду [17] :
«24 мая 1928 года, Варшава.
Здравствуйте!
К стыду своему, отвечаю вам лишь сегодня, хотя письмо ваше получил еще неделю назад. Вы завели разговор о внушении, интересуясь моим мнением на этот счет.
17
Зигмунд Фрейд (1856–1939) – австрийский психоаналитик, психиатр и невролог. Неоднократно встречался с В. Мессингом (Примечание израильского редактора).
Боюсь только, что ответ вас разочарует, ибо я не теоретик, а практик.
Полагаю все же, что за внушение и прочие «выверты» мозга ответственна некая эманация или поле неизвестной пока природы.
Разумеется, «бритву Оккама» никто не отменял, и плодить новые сущности без счету недопустимо. Но если суть действительно новая, небывалая ранее, зачем же резать по живому?
Я иногда задумывался над тем, какое большое место в моей жизни занимает внушение. Постоянно я что-то внушаю, буквально мимоходом. Прохожий узнает меня, а я не хочу задерживаться – и даю ему посыл забыть о Мессинге. Мысленно поторапливаю официанта или внушаю к себе почтение у громилы. Когда спешу, раздаю сигналы направо и налево, чтобы люди сторонились, уступая мне дорогу.
Я прекрасно помню, как впервые воспользовался своим талантом, сев в поезд до Берлина – тогда для меня, мальчишки без гроша в кармане, голос контролера, вопросивший: «Ваш билет!», прозвучал, как приговор строгого судьи.
Я поднял какую-то бумажку с пола и протянул ему, моля небеса помочь, и контролер спокойно прокомпостировал обрывок…
Мне было совершенно непонятно, что же случилось, и позже я не пользовался своим даром, чтобы, скажем, «купить» булку за обертку, хотя меня шатало от голода.
Совестно было, да и нельзя же себе потакать – преступая закон по мелочи, привыкаешь жить по-воровски, и отучить себя от этой пагубной привычки весьма непросто.
Хотя мне понятна тяга преступника нарушать установленные обществом и Богом заповеди – искушение бывает подчас сильнее воли.
Что же касается так называемого «ясновидения», то здесь для меня полный мрак и туман. Я понял лишь одно – предсказать будущее очень сложно. И это неблагодарное дело – пророчество – тем труднее дается, чем мельче объект провидения.