Магия объединяет
Шрифт:
Я села на один стул, он на другой.
— Мило, — сказал он и отпил пиво.
— Мне тут нравится. Мне нравится смотреть на город. Два месяца назад я установила балкон и лестницу на чердак. Когда Джим узнал об этом, он позвонил мне. Он беспокоился, что это угроза безопасности. Джим больше не будет беспокоиться ни о чем, связанном со мной. Когда десятилетняя дружба разбивается, об края можно порезаться.
Мой отец глотнул пиво.
— Каким был Шинар?
Он поставил пиво на деревянные перила и протянул руку. Я коснулась ее. Золотистый свет залил город внизу. Я ожидала увидеть грубые, простые здания цвета песка и глины. Вместо этого передо мной выросли прекрасные белые башни, утопающие
— Никаких бород? — спросила я. Шумерская цивилизация была древнейшей из известных, и у мужчин, изображенных на немногих сохранившихся артефактах, всегда были пышные кудрявые бороды.
— Это вошло в моду гораздо позже, — сказал он.
— Это не то, чего я ожидала.
— Не зря его называли жемчужиной Эдема. Я помню ночь, когда он пал. Та башня с красной крышей была первой. Я выбежал на улицу и попытался удержать ее, но не смог. Магии просто не было. У меня на глазах одно за другим рушились здания. Погибли тысячи.
Первый Сдвиг, когда технологическая волна затопила планету.
— Ты винишь себя? — спросила я.
— Нет. Никто из нас понятия не имел, что такое возможно. Не было никаких теорий, никаких предупреждений, никаких пророчеств. Ничего, кроме случайных сообщений о неисправных или неэффективных магических устройствах. Если бы мы знали, я не уверен, что мы поступили бы по-другому. Нами двигали те же цели, которые движут людьми сегодня: сделать нашу землю лучше, наши жизни безопаснее, наше общество процветающим.
Видение исчезло, и моя Атланта вернулась.
— Я могу восстановить Шинар, — сказал он.
— Я знаю. Но зачем?
Он посмотрел на меня, когда я указала на начало улицы.
— Несколько лет назад оттуда вышел человек и потребовал, чтобы все покаялись во имя его бога. Люди игнорировали его, поэтому он вызвал метеоритный дождь. Вся улица была в руинах. Глядя на это сейчас, ты бы никогда не узнал. Люди приспосабливаются.
— На мастерскую по ремонту автомобилей? На приземистые, уродливые мастерские? Там чинят кастрюли, тут точат ножи. Что там делают?
— Обувь.
— Значит, там работают лудильщик и сапожник.
— Людям нужны кастрюли и обувь, отец.
— Это отвратительно, — сказал он. — В этом нет красоты. Это рудиментарно и уродливо. В простоте есть элегантность, но мы оба можем согласиться, что человек с тысячей глаз не смог бы найти элегантности здесь в полдень.
Мой отец, мастер остроумных доисторических высказываний.
— Да.
— Я могу научить их красоте.
— Они должны научиться ей сами. — Я вытащила свой запасной нож. — Тактический боуи. Ручная ковка. Лезвие изготовлено из углеродистой стали 5160, закаленной (охлажденный в ванне с расплавленной солью для укрепления лезвия перед закалкой). Лезвие длиной десять с тремя четвертями дюйма с покрытием из черной окиси. Длинный, тонкий, очень быстрый.
Я ущипнула острие клинка у рукояти.
— Дистальный конус. Лезвие утончается от рукояти к кончику. Здесь
Я коснулась корешка в том месте, где лезвие загибалось вниз.
— Острие зажима. Выглядит как обычное лезвие с немного подрезанной задней частью. Этот изгиб зажима заточен. Если я вытаскиваю этот нож, я сражаюсь в ближнем бою. Такой профиль лезвия обеспечивает большую точность при нанесении ударов. Это ужасный нож, но он еще лучше режет ножом. Этот нож состоит из одного куска стали. Гарда, рукоять и лезвие — все из одного куска. Простой десантный шнур для рукояти. Ты хотел элегантности в простоте. Вот оно, отец.
Я передала ему нож.
Он поднял его и стал изучать.
— Между простым кремневым лезвием и этим ножом прошло бесчисленное количество поколений. Появилась металлургия, годы экспериментов, чтобы получить правильный сорт стали, не слишком хрупкий, не слишком мягкий. Потребовались еще годы, чтобы должным образом закалить его. Развивалась химия. Улучшалось мастерство. Секреты ковки клинка передавались от родителей детям, вычитывались в книгах, практиковались. Мужчины умирали за геометрию этого ножа. Их смерти помогли превратить его в совершенное оружие. Этот нож олицетворяет богатство знаний. Но ты хочешь сделать большой шаг и просто обойти процесс обучения. Если бы ты подарил этот нож кроманьонцу, он был бы признателен. Но он не понял бы, почему он так хорошо сделан. Он не смог бы воспроизвести его. Даже если бы ты научил его этому, он бы делал худшие имитации. Все это богатство знаний не было бы приобретено.
— Я могу сделать нож получше, — сказал он.
Я вздохнула.
— Отец, нож достаточно хорош. Он соответствует моим потребностям. Даже если бы ты попытался, твой клинок не был бы идеальным.
— Почему это?
— Потому что ты не наносишь людям удары ножом каждый день. — Молодец. Отличное начало. В следующий раз, когда я приеду в его замок, он будет наносить удары людям, чтобы создать идеальный дизайн ножа.
— Кейт, ты пользуешься машиной. Ты знаешь, как она работает?
— Нет, но я знаю людей, которые знают. Мы говорим о коллективном знании людей. Знании, которое является корнем, из которого произрастают другие знания. — Я допила пиво. — Держу пари, если бы ты сделал нож получше, ты бы конфисковал все ножи и заменил бы их своими, потому что они лучше.
— Они такими бы и были.
— Но у всех был бы один и тот же нож. Не было бы необходимости в прогрессе.
— То есть ты бы предпочла обречь этих же людей на поколения попыток научиться тому, что я уже знаю.
Я вздохнула.
— Ты хочешь быть источником всех знаний?
— Я хочу, чтобы эти люди познали красоту и процветание. Я хочу, чтобы у них это было сейчас. Не завтра, не в будущем, а сейчас, потому что их жизни коротки.
— Если ты устраняешь невзгоды, ты вместе с ними устраняешь изобретательность и креативность. Нет необходимости стремиться сделать что-то красивое или лучше, если это уже есть.
— Жизнь полна бесконечных тайн, — сказал он. — Всегда есть что-то, требующее изобретательности.
— Разве ты не хочешь, чтобы у них была гордость? Старик вспоминает свой первый нож, сравнивает его с тем, который сделал его внук, и гордится тем, как далеко мы продвинулись.
— Ты наивна, Цветочек. Позволь мне построить дом на этой улице. Выйди и спроси первых пятьдесят человек, которых ты встретишь, выбрали бы они жить в доме, который у них есть сейчас, или в прекрасном жилище, которое построил я? Каждый из них даст тебе один и тот же ответ.