Магия обреченных
Шрифт:
«Ну и хорошо, – размышляла она, пробираясь между силуэтами. – Если меня не видят простые маги, то, наверное, не увидят и Верховные лорды. Кстати, а как я отличу их друг от друга? Вот будет славно, если я исцелю какого-нибудь лорда, который, благодаря мне, поразит еще нескольких наших!»
Но волновалась Хайна напрасно. Верховных лордов она узнала сразу, как только увидела. Туманная дымка, окружавшая их фигуры, была гораздо плотнее и темнее, чем у остальных магов, а радужная оболочка, даже скрытая более плотной дымкой, гораздо ярче. «Дымка – это, наверное, магические щиты, – догадалась девочка. – Да, маги явно уступают Верховным. Трудно же им придется!»
Тут она наконец увидела лежащий силуэт с дырой в золотистой оболочке, из которой сочился уже совсем слабенький серебряный дымок, и тревожные мысли о шансах магов на победу мигом вылетели у нее из головы. Думая лишь о том, не опоздала ли ее помощь, Хайна подобралась к раненому и заткнула зловещую брешь сиянием, исходящим от ее ладоней. Брешь начала затягиваться, но непривычно медленно. Хайна водила над магом руками, мысленно уговаривая дыру зарастать побыстрее, и краем глаза следила за темными фигурами Верховных лордов. Вот один из них взмахнул рукой, и словно язык черного пламени метнулся к силуэту в светло-серой дымке, которая на глазах истончилась и попрозрачнела. Вот другой выбросил вперед обе руки, и дымка стоящего перед ним мага испарилась, а сам маг, покачнулся и попятился назад. Вот третий швырнул черный шар, и золотистая оболочка его противника треснула, а сам противник рухнул как подкошенный.
Движения девочки сделались отчаянно торопливыми, а брешь по-прежнему зарастала неохотно, по пол-линии за два-три поглаживания. Но вот чернота затянулась бледной пленкой света, и Хайна бросилась ко второму раненому. По-хорошему следовало бы еще повозиться с первым – добиться, чтобы заплата насытилась цветом, характерным для всей золотистой оболочки, но промедление могло стоить второму магу жизни. Ну ничего, если раненых будет не слишком много, она еще успеет вернуться к тем, кого исцелила не до конца.
Через несколько минут ее надежда разбилась вдребезги. Пока Хайна «оглаживала» второго раненого, упали еще два мага, и один из них умер, не дождавшись целительницы. Когда она подбежала к нему, серебряный дымок уже истек, золотистая оболочка растаяла на глазах, и силуэт исчез, слившись с темнотой пещеры.
Хайна почувствовала, что силы оставляют ее. В горле, не давая дышать, встал клином болезненный комок, в глазах защипало, в груди закаменело. А потом на девочку вдруг накатила страшная злость. «Будьте вы прокляты, мерзкие убийцы!» В тот же миг в ней проснулось чутье, подсказавшее, что нужно делать, чтобы уничтожить Верховных лордов. Хайна прижала к груди стиснутые кулаки и уже собиралась отбросить руки от себя, одновременно испустив родившийся где-то внутри вопль, когда в голове у нее вдруг отчетливо прозвучал голос Алмели: «Представляешь, какой силы удар нужен, чтобы сразить Верховного лорда? И скольких людей, случайно оказавшихся поблизости, попутно убьет и покалечит этот удар?»
Девочка живо представила себе руины дворца, ставшего могилой для Алмели, Ланы, Мирама, Кармала и его гвардейцев, Дворцовую площадь, усеянную телами магов-защитников включая Малиха с товарищами, Кассия, и тех, кого она, Хайна, успела исцелить, прежде чем погубила. Не слишком ли высокая цена за смерть семи негодяев? Нет, пока она не узнала силу своего разрушительного Дара, пусть Верховным лордам мстят другие. А ее дело – исцелять мстителей, чтобы месть не обошлась им слишком дорого. И Хайна склонилась над упавшим магом.
Скоро стало ясно, что привычный способ целительства нужно менять. Раненых становилось все больше, и подолгу водить над ними руками Хайна не могла – тогда другим она просто не успела бы помочь. Потратив несколько драгоценных мгновений на то, чтобы прислушаться к своему внутреннему чутью, девочка поняла, что может наспех залатать дыру в оболочке одним движением, если вложит в это движение всю свою волю, все свое желание не дать раненому умереть. Теперь дело пошло быстрее. Хайна почувствовала, что смерть, идущая с ней в этой гонке плечом к плечу, потихоньку отстает. С другой стороны, заделывание брешей стало отнимать больше сил. Девочка начала уставать. А работы все прибавлялось.
Хайна уже не следила за битвой. Она видела только лежащие силуэты в светящихся оболочках с черными брешами. Собрать волю в тугой ком – раз. Взять этот воображаемый ком в руки и одним движением раскатать его поверх бреши – два. Убедиться, что серебристый дымок жизни больше не вытекает наружу, и перейти к следующему раненому – три. Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. И так без конца.
Выпрямившись в очередной раз, Хайна почувствовала, что ей необходимо передохнуть, иначе она просто упадет на следующего раненого. Передышка дала ей возможность оглядеться, и открывшееся ее глазам зрелище ей не понравилось. Верховные лорды, не понеся ни единой потери, расправлялись с предпоследней цепочкой защитников. Пол пещеры был буквально усеян ранеными. Немногие уцелевшие в схватке маги лишились своей туманной защиты и стояли в стороне, не решаясь присоединиться к товарищам из последней цепочки. Дымка, окружающая Верховных, заметно побледнела, но все еще была плотнее, чем у противников. Только один из магов-защитников был окутан более густым туманом.
Один? Хайна присмотрелась к темному силуэту внимательнее. Каким-то он был несуразным – даже если забыть о тумане. Так и есть. Похоже, за одним щитом укрылись два мага. Объединили усилия, чтобы обеспечить себе более прочную защиту? Но это, наверное, неудобно: они же будут мешать друг другу, насылая чары на Верховных лордов!
Нельзя сказать, чтобы эта загадка так уж захватила Хайну. Девочка просто устала, к тому же победное шествие Верховных расстроило и напугало ее, вот она и старалась занять ум чем-нибудь не слишком серьезным. Однако ее проснувшееся внутреннее чутье таких тонкостей, по-видимому, не улавливало, потому что начало подсказывать хозяйке, каким образом нужно настроить зрение, чтобы видеть пространство пещеры в другом ракурсе. Хайна безотчетно последовала подсказке. И ахнула – потому что плоские силуэты вдруг обрели объем, лица, одежду. Зато оболочки – и радужные, и золотистые – исчезли вместе с туманными дымками магических защит. В общем, зрелище, открывшееся Хайне, мало отличалось от той картины, которую она наблюдала бы, стоя на дворцовой площади.
В первый миг ее пронзило ужасом. Девочка поверила, что стоит там, в нескольких шагах от Верховных лордов, которые пришли за ее жизнью. Но никто из магов по-прежнему ее не замечал, и ужас отступил, вытесненный другими чувствами. Видя перед собой плоские силуэты, Хайна, конечно, понимала, что это образы всамделишных людей, ведущих всамделишное сражение. Она от души желала победы одним и поражения другим, она переживала, пугалась, злилась, жаждала мести… и даже не подозревала, что все это – лишь бледное подобие чувств, которые испытывает человек, наблюдающий за битвой «вживую». Теперь, когда она слышала крики раненых, падающих на мостовую, видела отчаянные глаза защитников, понимающих, что их осталось совсем немного, и торжествующие лица врагов, предвкушающих скорую победу, ее захлестнули сочувствие, ярость, азарт, ненависть, жажда действия. Ей хотелось наброситься на этих высокомерных, самоуверенных стариков в разноцветных плащах, кусать их, царапать, бить, пинать…
Искушение было так велико, что Хайна, наверное, не удержалась бы, и одна Хозяйка знает, к чему бы это привело. Но в последний миг, когда девочка уже подобралась, чтобы прыгнуть на зеленую спину лорда Септимуса, маячившую в двух шагах от нее, взгляд ее скользнул по цепочке защитников и запнулся на лице Кассия.
Бывает так, что все душевные силы человека сосредоточены на каком-то одном желании. Словно одержимый неуемным духом голодного зверя, человек прет к своей цели напролом, сметая преграды, которых даже не замечает. И вдруг его взгляд случайно падает на какую-нибудь памятную вещицу – игрушку выросшего сына, расшитый пояс, подаренный невестой в день сговора, бабушкину прялку, подле которой выслушано столько песен и сказок. Человек останавливается, пораженный, словно налетел с разбегу на стену. И мигом забывает о своем жгучем желании.