Магия Пернатого Змея
Шрифт:
– О, дочь моя! Я боюсь, что он сошел с ума. Можем ли мы что-то для него сделать?
Хоть и говорила она очень тихо, он услышал и повернулся к ней.
– Нет! Я не сошел с ума, – сказал он, и впервые за несколько последних лун голос его был громким и твердым. – Я долго думал, и теперь принял важное решение.
Он повернулся ко мне, назвал меня по имени, которое означало Стрела, и сказал:
– Апси, внук мой, – приказал он, – пойди и скажи моему другу, Раскрашенным Крыльям, прийти ко мне.
Когда я привел старика в наш вигвам и он удобно уселся, дед сказал ему:
– Ну что же, друг мой, наши молитвы и наши жертвы не привели
– Нет. И теперь я утратил веру в свою магию. И твоя магия Гром-Птицы, магия Бобра, магия Языка Вапити – все магии вашего племени и моя – что смогли они? Ничего! Все, как одна, они подвели нас. Мы можем просто бросить их в реку, отдать Подводным Людям, и забыть, что когда-то ими владели!
– Нет! Не так! – воскликнул дед. – Все эти магии сильны! С их помощью мы получаем доброе расположение богов! Только сейчас, с бизонами, они нас подвели. Я много об этом думал. Я вспоминал их историю и знаю, что это так. И вот несколько ночей я видел повторяющееся видение: я видел себя, идущего по тропе в далекую чужую страну, и я понял, что это значит: я должен отправиться на поиски магии, которая сильнее бизонов. Друзья, я пойду. Я намерен пойти на юг и попытаться овладеть этой магией Пернатого Змея, которая, как говорят, может управлять бизонами, и хочу, чтобы вы пошли со мной.
– Ха! Ты полагаешь, что мы с тобой все еще юноши. А ведь каждый из нас видел больше шестидесяти зим! Мы слабы; ноги наши так плохо гнутся, что, когда мы идем, они хрустят; мы не вынесем трудностей этого далекого пути…
– Мы ослабли и потеряли гибкость от собственной лени, – перебил его дед. – Столько лет и зим, что я не могу их сосчитать, мы ничего не делали, только ели, курили и спали, и ездили на медленных спокойных лошадях от одного лагеря до другого. Стоит нам только захотеть, и мы вернем прежние силы. Не нужно идти долго в первый день, и во второй и третий, но скоро мы почувствуем, что сильны, как прежде. Ну, говори, пойдешь ты со мной?
Раскрашенные крылья выпрямился и громко хлопнул в ладоши.
– Да! Я пойду с тобой! – крикнул он. – И мы наберем сильный отряд из молодых людей, которые будут нас сопровождать!
– Нет! Это не будет военный поход! Я подумал об этом! Нас будет только четверо – ты со своим внуком, Отахой (это имя значило Белая Ласка), и я со своим внуком, Апси, вот с ним. Вчетвером мы пройдем незамеченными через вражеские земли и доберемся до конца своего длинного пути.
– Возможно, так будет лучше, – согласился тот. – Если мы возьмем с собой воинов, они захотят воевать, и мы не сможем их обуздать. Так когда же мы пойдем?
– Когда равнины покроются свежей зеленой травой.
– Хорошо! Если только мы не умрем от голода прежде, чем это произойдет.
– О, мы выживем; для этого нужно всего несколько кроликов и куропаток, – сказал дед.
И таким образом все было решено.
Но не успел Раскрашенные Крылья покинуть наш вигвам и отправиться к себе, как мои бабушка и мама словно взорвались. Мой дед спятил, говорили они. Он слишком стар, чтобы совершить такое путешествие, а я слишком молод и неопытен. Два старика и два мальчика – да нас просто уничтожат, прежде чем мы дойдем даже до Лосиной реки, которую потом назвали Йеллоустоун. И в любом случае, кричала мама, она не позволит своему сыну отправиться в такое длинное путешествие.
Внезапно дед поднял руку, требуя тишины; его глаза горели огнем.
– Вы, женщины, – сказал он, – что касается этого дела, закройте свои рты и держите их закрытыми! Завтра вы начнете шить нам много пар мокасин! Нам их много понадобится для такой длинной дороги!
И они начали плакать.
– Оставим их, пусть плачут, пока не закончат, – сказал дед, и мы вышли навестить своих друзей и не возвращались, пока они не легли спать.
Уже на следующее утро над лагерем с криком пролетела стая гусей, направлявшаяся дальше на север. Все мы выбежали из вигвамов, смотрели на них и кричали:
– Лето приближается! Лето скоро наступит!
На закате внезапно задул черный ветер (чинук, теплый ветер); он словно обжигал наши лица. Он дул всю ночь, и к утру все вокруг было залито водой, и еще до наступления следующей ночи все овраги на равнине превратились в бурные реки. На следующее утро мы сняли лагерь и переправились через Большую реку, и, едва мы поднялись на равнину по крутому склону, как лед взломался и огромные льдины с грохотом поплыли вниз по течению. Мы шли целый день, и уже ближе к вечеру остановились на ночь на склоне хребта, пересекавшего равнину, в пустынной местности, где не было никакой пищи и даже дров.
На следующий день мы добрались до ручья Стрелы, и там наши охотники, которые ушли вперед, встретили нас с несколькими оленями, вапити и толсторогами, которых им удалось добыть. Впервые за несколько лун наши охотники, женщины и дети смогли поужинать настоящим мясом, хоть его было и немного. На рассвете следующего дня наши охотники сели на лучших своих лошадей и отправились на юг. Солнце было уже высоко, когда мы сняли лагерь и последовали за ними, не торопясь, потому что наши лошади были очень слабы. После полудня, когда солнце уже склонялось к западу, одинокий охотник появился на вершине хребта, недалеко от нас, и, увидев нас, стал размахивать накидкой, привлекая наше внимание: он то опускал, то поднимал накидку, то размахивал ею. Мы не верили своим глазам: знак был слишком хорош, чтобы быть правдой.
Но это была правда. Бизоны нашлись, тут, на юге, недалеко от нас! Мужчины, женщины и дети подняли крик; шум был подобен грому. Мы смеялись, пели, подстегивали тощих усталых лошадей, заставляя их пойти вскачь, направляя к вершине хребты, где ждал нас одинокий всадник. Мы посмотрели вниз, на широкую долину Желтой реки; вся она, вверх и вниз, полна была оленями и антилопами! Поперек нее с горных склонов спускались другие стада! Прямо под нами, у подножия хребта, наши охотники окружили стадо, убили много коров и свежевали их! На вершине хребта нас собралось больше пятисот человек. Мы все замолкли, увидев это зрелище; даже дети не хныкали.
Внезапно старый Черная Выдра затянул песню Бизона – «Моя пища, мой дом, моя одежда», и все мы присоединились к нему. Женщины плакали; мужчины поднимали руки к солнцу и благодарили его за сделанное нам добро. Мы стали спускаться со склона, продолжая петь, и пришли туда, где наши охотники разделывали свою добычу. Вожди кричали, что мы должны делать, и мы повиновались. Пока одни остановились, чтобы помочь охотникам разделать несколько сотен коров, другие прошли через долину и поставили лагерь в том месте, где Теплый ручей впадает в Желтую реку – поставили вигвамы и стали собирать дрова. Прежде, чем настала ночь, мы уже лакомились жареными языками, жареными ребрами, жареными ломтиками печени; время голода закончилось. А потом, когда стало темно, вновь начались песни, танцы и шутки, снова стали рассказывать истории, собравшись вокруг костров. Хай, хай! Мы вновь были счастливыми людьми!