Магия убийства
Шрифт:
Ника приподняла бровь, как бы спрашивая: «Этот с тобой?»
Взгляд Игната метнулся влево, и Вероника, понятливо не меняя траектории, прошествовала мимо него к удобствам. Зашла в отделанное мрамором помещение, включила воду и принялась в огромном зеркале разглядывать себя, в потенциале красивую до обморока.
Котов проник следом и закрыл за собой дверь. Наклонившись, проверил, не торчат ли чьи-то ноги под дверцами клозетов, и лишь тогда заговорил.
– Ты как? – спросил, пытливо заглядывая в глаза Ники, пытаясь по взгляду девушки догадаться о ее настроении.
Девушка, еле двигая сцементированными маской челюстями, просипела:
– Норм. Ты?
– Да
Вероника движением подбородка поинтересовалась: «Это то, что я думаю?»
Игнат кивнул:
– Да, внутри. Ты, это, будь поосторожней, пожалуйста…
Но Вероника его тут же разочаровала. Цапнула с протянутой ладони пакетик, надорвала довольно плотную обертку и заглянула внутрь. Перевела взор на досадливо нахмурившегося Котова…
– Ой. А вскрывать нельзя было? – прогудела расстроено. – Но мне ж его все равно потом пришлось бы…
– Пришлось бы, пришлось, – согласился вор. – Но ты хоть спрашивай вначале и дослушивай! – Недовольный Котов достал из кармана смартфон, выдернул из настенного держателя лист бумажного полотенца и шагнул за угол к туалетным кабинкам. – Отпечатки пальцев на предмете оставлять нельзя. Помоги, пожалуйста, меня попросили хотя бы его сфотографировать.
Вероника подстелила на свою левую ладонь бумажное полотенце, тряхнула над ним разорванным пакетиком… Под свет ярких туалетных спотов на полотенце выкатился обычный речной окатыш. Галька. Такую вроде бы зовут жемчужной. Однажды Веронику провела по своему дачному участку клиентка – завзятая огородница – и, хвастаясь только что созданной альпийской горкой, посвятила невнимательного к горке кондитера в нюансы ее создания, упомянула разделение камней по фракциям… Одним словом, лекцию прочла. Заставляя утомившегося кулинара полчаса стоять на солнцепеке у пока еще лысого альпийского детища. (Чуть позже Вероника той клиентке отомстила, прочитав – в теньке! – ответную лекцию о способах проверки суфле на плотность и теста на вязкость.) После той истории Ника напрочь лишилась детской восторженности по адресу всяких симпатичных камушков, в Крыму даже гальку с дырочкой, называемую «куриным богом», обратно в море выбросила.
– А ты уверен, что это то, что надо? – спросила она Котова.
– Абсолютно. – Игнат вернул мобильный телефон в карман плаща. – Грамотный контейнер. У Кощина два правнука. Как думаешь, что подумает дед или прислуга, обнаружив этот «камушек» неподалеку от кабинета?
Ника кивнула. Все, разумеется, подумают, что «гальку» принесли в дом пацаны. Контейнер либо выбросят, либо припрячут, чтобы потом вернуть детям. Что, не исключено, забудут сделать.
– А почему «неподалеку»? В кабинет мне проникать уже не надо?
– Не обязательно, – поправил вор. – В доме, куда тебя везут, есть длинный балкон. Положишь «камень» на подоконник кабинета напротив рабочего стола, а если получится попасть внутрь, что, разумеется, желательно, не прячь контейнер на шкафу, куда не дотянется детская рука. Понятно?
Вероника вздохнула. Господи, твоя воля! Как же все непросто-то в грешных шпионских играх: переговоры в туалете, подсовывание электроники по чужому росту…
Котов согнул в трубочку лист полотенца и осторожно ссыпал камушек в придерживаемый Вероникой пакетик.
– Все, Ника. Я пошел. Держись.
Когда Вероника вышла из туалетной комнаты, ни Котова, ни давешнего гражданина в кожанке в холле уже не было.
В лимузинах Вероника, разумеется, каталась и раньше: на девичниках, свадьбах и прочих зажигательных мероприятиях.
Но в чрево длиннющего авто, поданного к крыльцу салона красоты, Вероника пробиралась, как потрясенный экскурсант на выставку. Хорошо, что воспитанный водитель забрал у нее чемодан. Иначе Ника вначале об него споткнулась бы, а после всю дорогу держала бы на коленях, не решаясь поставить колесики на безупречно чистый пол.
От дома до салона Веронику довез обычный дорогущий «мерседес» (вызвавший бы у Ленки Зиминой максимум минутную икоту), сюда же подали настолько представительную машину, что пассажирка первые несколько минут чувствовала себя оробевшей сиротой, пробравшейся в господскую карету. Потом обвыкла, почувствовала под икрами мягкую подставку и начала шарить под подлокотниками кресла, стараясь угадать, на какую кнопочку следует нажать, чтобы подставка выдвинулась и превратила кресло в лежанку. Уж если ехать, то со всем комфортом! Развалившись барыней, глядеть в окно на проносящуюся за окнами сырую Москву. Когда еще подобное представится.
Ника так и не поняла, на что, собственно, она нажала, когда подставка начала приподниматься – рука от неожиданности дернулась! Повторно нажала на первую попавшуюся клавишу… и, слава богу, угадала. Подставка остановилась на удобной высоте, не задрав ее ботинки к потолку.
Вероника устроилась со всем удобством, положила руки на мягкие кожаные подлокотники прямо-таки космического кресла. Поцокала наманикюренными ноготками по деревянной столешнице слева… Эх, благодать! Попить бы еще. Но менять позу, крутиться в кресле в поисках наверняка имевшегося в достижимости хранилища для минералки и прочих жидкостей, не захотелось. Умиротворяющая тишина автомобильного салона, кресло, взыскательно поддерживающее спину; за окнами проносится хандрящая осенняя столица, залитая дождем, растопившим наивный легкомысленный ноябрьский снег…
Если бы не причина поездки, заставляющая нервничать, то Вероника получила б неземное удовольствие. Космическое кресло было уютным, словно теплая трясина, ненавязчивые дорогие запахи мебельной лакировки и кожаной обивки кружили голову и заставляли думать о прекрасном…
А кстати. Вероника нашарила в лежавшей на животе сумочке мобильный телефон, сделала несколько фотографий упоительной себя на фоне люксового интерьера – после трудов стилиста Инессы портрет и фон отвечали друг другу взаимностью. Прикинув, щелкнула люкс-интерьер в отдельности и отправила все фото маме, с припиской: «Еду за город отдыхать! Люблю, целую, ваша ветреная дочь)))». Мама, постоянно намекающая, что на работе свет сошелся клином только у неудачников и старых дев, не способных завести себе даже котов и попугаев, наверняка порадуется.
Убирая телефон обратно и улыбаясь, Вероника обратила внимание, что еще недавно мчавшийся на всех дозволенных ГИБДД парах лимузин перестраивается в правый ряд, и мельком удивилась. Поглядела на толпу, собравшуюся у светофора возле конечной станции подземки. Взгляд устремился дальше и зацепился за яркое пятно у самого бордюра – чудовищно огромный розовый чемодан, возле которого переминалось существо и вовсе невообразимое: тощая высокая девчонка в лиловом меховом полушубке, алой кожаной кепке и гольфах – левый оранжевый, правый фиолетовый, – в черных шнурованных ботинках на толстой подошве и длинных зеленых перчатках.
Конец ознакомительного фрагмента.