Мах-недоучка
Шрифт:
Молодцы неохотно расступились, пропуская барона.
— Изыди проклятый! — простонал в ответ рыцарь и попытался достать кончиком своего клинка до живота барона. К счастью для последнего, в момент удара у Маха закружилась голова. Он покачнулся, и клинок проткнул пустоту в добром локте от Силики.
— Спокойно, он не опасен! — крикнул бросившимся на Маха слугам толстый барон.
— Проклятый ифрит! — простонал в бессильной злобе Мах.
«Ифрит? — удивился про себя потрясенный выходкой друга-рыцаря Силика. — Так вон оно в чем дело! Теперь
И уже вслух, обращаясь к едва живому рыцарю, барон добавил:
— Ошибаешься, Мах, я не ифрит и сейчас тебе это докажу.
Силика резко вскинул обе руки над головой, скороговоркой пробормотал короткое заклинание и три раза звонко хлопнул в ладоши.
Что было дальше, Мах не видел. Веки его налились свинцовой тяжестью и помимо воли закрылись. Меч вывалился из разжавшейся ладони. Но лязга от его удара о каменный пол рыцарь не услышал — он уже крепко спал.
Как только молодой рыцарь пробудился и раскрыл глаза, к нему тут же обратился сгорающий от любопытства барон:
— Мах, теперь-то ты убедился, что я не ифрит? Ведь каждому известно, что ифриты не могут околдовать человека, тем более — призрачного воина, — не без некоторой иронии сказал Силика.
— Откуда мне это знать, — пробормотал Мах спросонья. — Я не каждый.
— Расскажи, что же тебя вынудило лезть в окно моей башни?
Мах огляделся. Его окружали темно-синие, пустые стены, над головой нависал куполоподобный серый потолок, пол застилал толстый коричневый ковер, местами обильно припорошенный белым пухом. И еще он увидел злосчастное распахнутое окно.
Сам он лежал на той самой огромной кровати, правда уже на новой, мягкой и чистой перине — видимо, пока он спал, изодранную старую слуги барона успели заменить. Голову рыцаря стягивала тугая повязка. Вместо изодранных лохмотьев белой шелковой сорочки теперь на нем была легкая шерстяная рубашка желтоватого оттенка.
Рядом, в изголовье кровати, сидел Силика и приветливо ему улыбался. Но даже присутствие барона не избавляло рыцаря от страха перед зловещей комнатой. Казалось, сейчас из трех ее углов выйдут неумолимые инспектора и, поигрывая полосатыми дубинками, двинутся на него…
Рука метнулась к поясу. Не обнаружив спасительной рукояти меча, Мах обречено посмотрел на барона:
— Силика, что происходит? Зачем вы меня снова сюда принесли?
— Спокойно, Мах, — сказал барон. — Я уже упредил стражей-ифритов и снял с этой комнаты охранное заклинание. Теперь можешь чувствовать себя в любом уголке башни, как дома, — заверил он.
— Я тоже не чувствую магии, — подтвердил незримый дед Пузырь. — И что ифриты не могут тебя заколдовать, барон не врет.
Рыцарь поморщился.
— Голова болит, да? — тут же забеспокоился призрак. — Не мудрено, после того последнего удара чудо, что жив остался.
— Все
— Что ты сказал, Мах? — не понял барон.
— Если комната безопасна, то почему вы меня обезоружили? — вместо ответа спросил все еще обеспокоенный рыцарь.
— С чего ты взял? — даже обиделся хозяин башни. — Ты же мой гость. У меня и в мыслях не было… Он тебе мешал — я и снял… Вон твой меч.
Силика указал на стену над изголовьем кровати, на которой на неприметном крюке висел клинок Маха.
— Извините, Силика, я не должен был сомневаться в вашем благородстве, — раскаялся Мах.
— Ладно, не бери в голову. Я не обижаюсь, — махнул рукой отходчивый барон. — После пережитого тобой ужаса, сомнения — естественная реакция.
— Силика, а что это за странные инспектора напали на меня тут? — спросил Мах, поднимаясь с ложа и присаживаясь рядом с бароном. — Они все время несли какую-то несуразную чушь. Предъявляли мне непонятные обвинения. Постоянно твердили, что я чего-то нарушаю, и требовали какие-то права.
— Это ифриты — стражи моей башни, — с готовностью начал объяснять барон. — Их принял на службу еще дед более полувека назад, и с тех пор они верой и правдой служат нашему дому. Что же до их странного поведения, то, вероятно, оно как-то связано с их предыдущим местом службы… Дед рассказывал отцу, что при первом его знакомстве с ифритами — они обратились к нему «товарищ полковник», лихо козырнули, как заправские стражники, и отрапортовали, что готовы выполнять любые его поручения. Подобное рвение показалось ему забавным, и он не стал ничего менять. Впоследствии ифриты стали обращаться «товарищ полковник» к моему отцу, а теперь вот и ко мне. Странности нисколько не мешают ифритам в работе. Напротив, все эти их чудные вопросы помогают деморализовать непрошеного гостя, и я, как дед и отец, закрываю на них глаза.
— Жуткие типы эти ифриты вашего деда! — поежился рыцарь. — До сих пор от одного воспоминания — мороз по коже. Брр!.. Наверняка они великолепные охранники от воров, но… Силика, я ведь не вор! Я — благородный рыцарь и, с легкой руки короля, владетельный барон, как и вы! И я представился инспекторам-ифритам, объяснил, что в башне по вашему приглашению. Они же пропустили мои слова мимо ушей, объявили нарушителем и бросились мутузить своими полосатыми дубинками. Я чудом спасся! Неужели столь радушный прием уготован всем вашим гостям?
— Только тем, кто лезет в окно, — ответил барон.
— Так ведь в вашу башню нет нормальной входной двери! — пожаловался Мах.
— Дверь есть, — возразил барон. — Только увидеть ее может лишь посвященный в таинство магии. А поскольку все мои друзья — рыцари-маги, они ее легко находят.
— А как же я! — возмутился Мах. — Выходит, меня своим другом вы не считаете?
— Ну что ты, Мах, разумеется, ты тоже мой друг, — поспешил заверить Силика. — Поверь, я ценю нашу дружбу и горжусь ею.