Макс и Волчок
Шрифт:
Макс приподнялся. "Это, верно, лесной дух", - подумал он и принялся еще сильнее плакать.
А мальчик наклонился над ним и начал блеять по-козлиному, передразнивая Макса.
– Мэ-э-э!..
– кричал он, - вчерашний день потерял, сегодняшнего не видал. О-о-о! горе мое девичье!
– Дух! добрый лесной дух!
– вскричал Макс, став перед мальчиком на колени и складывая руки.
– Выведи меня из этого леса, выведи меня к бабушке, и я обещаюсь никогда более не заходить сюда и не тревожить тебя.
– Ха! ха! ха!
– захохотал мальчик.
–
– Она там живет, в большом доме.
– Макс назвал бабушку.
– Фью! фью! фью!
– засвистал мальчик.
– Так вот какая барыня твоя бабушка. Ну, к ее деревне я близко-то и не подойду, да и тебе дороги не покажу, да и дорога туда не близкая. Ее староста за мной немало гонялся, да еще с собаками. Так вот ты какая птица! бабушкин внучек! Ну, по твоим следам и меня найдут. Прощай: лихом не поминай!
И он быстро пошел между кустами, стряхивая с них крупные дождевые капли и бодро шагая навстречу ветру, обдававшему его дождем.
Макс бросился за ним. Он понял, что это не лесной дух, и ему опять стало страшно при мысли остаться одному в этом темном лесу.
Мальчик остановился и обернулся. Он увидал, что Макс гонится за ним, и поднял большой сучок.
– Только подойди, подойди!
– закричал он.
– Я тебя так отпотчую, что ты и своей бабушки не узнаешь!
– Не оставляй меня одного! Ради бога не оставляй!
– закричал отчаянным голосом Макс.
– Я умру здесь с голоду. Меня съедят медведи или волки. Приведи меня к бабушке, и она тебе за это дорого заплатит.
Мальчик подумал и подошел к Максу.
– Слушай, нюня!
– сказал он, - к бабушке твоей я не пойду и тебя не поведу, а с собой, пожалуй, возьму. Как тебя зовут?
– Максом.
– Ха! ха! ха! Макс, Макс... Настоящий маканый Макс!
– Ну! пойдем, Макс, Макс, ха! ха! ха!..
– А тебя зовут хохоткой?
– спросил обиженный Макс.
– Меня? Нет, меня зовут зовуткой. А ты меня зови, как хочешь: Савкой, Сивкой, Буркой, Кауркой.
– Я тебя буду звать Волчком, - взглянув на него, сказал Макс.
– Ну и на здоровье! А ты шагай, не отставай, а то опять один останешься.
И Макс торопился изо всех сил, задыхаясь и спотыкаясь о пни.
Они шли долго. Голодный, усталый, Макс несколько раз готов был упасть в обморок. Дождь перестал. Прояснило. Настал вечер. Наконец они вышли на большую поляну, которая была над крутым оврагом.
– Ну! вот мы и пришли на теплое местечко, - сказал Волчок.
– Коли здесь найдут, так в овраг скатимся.
Макс совсем повалился на сырую траву. Он едва дышал.
Волчок набрал хворосту, сложил костер и зажег его.
Сырые сучки тихо разгорались. Они трещали и дымились, разбрасывая далеко искры. Из темного оврага веяло сырым холодом. Высоко сквозь вершины деревьев блестело потемневшее небо.
А Волчок взлез на большую сосну, на которой были поставлены им силки. В силках
– Ага! серая барыня, попалась!
– закричал Волчок, и глаза его засветились в темноте, как у настоящего волчка. Он высвободил птицу из силков и, держа ее высоко в одной руке, довольный, спустился с дерева.
– Ну! Маканый Макс, - сказал он, подойдя к костру, около которого лежал Макс, - видно, о твоем счастье бабушка молится.
– И он поднес к лицу Макса куропатку, которая сильно билась и трепетала, широко раскрыв рот.
Макс быстро поднялся. Он посмотрел на куропатку. Даже при свете костра ее пестрые перья были красивы, а черные большие глаза смотрели так приветливо и жалобно.
– Волчок, - спросил Макс, - неужели ты ее убьешь?!
– Нет! Зачем убивать. Я только ее немножко кокну, а потом изжарим и съедим.
– Волчок! Ведь она жить хочет. Сжалься над ней: пусти ее!
– А я разве тоже не хочу жить? Видишь, какой сладкий. Ты, верно, у бабушки-то лепешек до тошноты наелся, а я со вчерашнего вечера еще ничего не ел.
И он взмахнул куропаткой, чтобы ударить ее о камень. Но Макс быстро схватил его за руку.
– Волчок!
– умолял он.
– Мы не умрем с голоду. Мы найдем кореньев, ягод... Мы найдем чего есть. Разве мы звери хищные, волки, что будем душить бедную лесную птицу. Ах, Волчок! Ты рассуди, подумай, если каждый человек, если все люди будут жить всегда как звери, бить, убивать все, что им под силу, бороться и давить всех слабых, тогда будет тяжело жить на свете.
Волчок опустил руку. Макс невольно попал ему в больное место. Он быстро овладел рукой Волчка, в которой была куропатка. Но только что хотел разжать ее, как Волчок с силой оттолкнул его и с размаху ударил птицу головой о камень, а потом бросил ее на землю.
Куропатка сделала несколько судорожных движений и умерла, вытянув шею и раскрыв рот, из которого потекла кровь.
Макс отошел и лег на то место, на котором прежде лежал. Ему было тяжело и досадно. Ему хотелось уйти куда-нибудь дальше, но кругом был лес и темная ночь, которая казалась еще темнее от огня, около которого сидел Волчок и с аппетитом общипывал куропатку. Затем он вздернул ее на длинный железный прут, обсыпал ее солью, обложил салом и начал жарить ее над костром, как на вертеле.
Через полчаса он снял ее с прута и, обжигая руки, оторвал крылышко.
– Ммм!..
– ворчал он, обгладывая его и облизываясь.
– Просто сахарная.
– И он оторвал другое крыло и часть грудины и поднес к Максу.
– Ешь, гостем будешь.
Макс посмотрел на дымившийся кусок. Он так хорошо пах, а Макс с утра ничего не ел. "Что же, - подумал он, - ведь уж теперь она изжарена". И он с аппетитом съел поданный кусок... и даже попросил еще ножку.
– Ну, - сказал Волчок, обглодав дочиста последнюю косточку, - теперь давай сыпуна делать.
– И он свернулся подле костра, подложив руку под голову.
– Соснем с часок, а там надо будет дровец в огонь подложить!
– И он зевнул и захрапел.