Малая качурка
Шрифт:
Таинственно, но, возможно, не страшно. Я села. Звук стал тише, но все еще продолжал звенеть где-то в ночи, словно кто-то дергал за какую-то проволоку под землей. Я вылезла из спального мешка и распахнула полы палатки. Высунув голову наружу, я огляделась.
Сумерки, и только. Ясное небо, полное звезд, серело вверху. Луна, полумесяц с поблескивающими тонкими концами медленно плыл по небу и тускло освещал все вокруг. Мой мир, остров, был лишен красок, но все было видно. Ничто не шевелилось, молчали птицы. И опять слабо, но настойчиво зазвучала эта напевная песня из-под земли. И вдруг, в одно мгновение, настолько неуловимо, что я даже не поняла,
Малые качурки. Цыплята Матушки Кэри. Хрупкие черные пташки, ночные одинокие странники, которые прилетают на берег, чтобы устроить гнездо, но большую часть своей жизни проводят над волнами и в бурю, и в солнце. Должно быть, они гнездятся в кроличьих норах в торфянике, на котором была поставлена палатка, и в башне. И странный химический запах, на который я еще раньше обратила внимание, шел не от растений, а из дыр, в которых птицы отложили свои яйца.
Только это могло достойным образом завершить мой день. Такое должно было случиться. Остаться одной здесь в ночи и увидеть полет столь чудесных существ, таких пугливых, таких редких… Я обнаружила, что стою у палатки, завернувшись в плащ и стараясь получше их разглядеть. Они не обращали на меня никакого внимания. Ведь они — обитатели ночи, воздуха, земли и океана, а я всего лишь ничего не значащая частичка берега, которую можно облететь, как валун или бревно.
Мне стало холодно, и я вернулась к мирскому существованию. Закутавшись в плащ потуже, я перенесла свое внимание от темных очертаний башни с ее бесшумно порхающими привидениями на себя. И посмотрела на дом Хэмилтонов. Свет там не горел. Но это ничего не значило. Если Нейл вернулся, когда я спала, он поостережется выдавать себя.
Более важным фактом было то, что рано-рано утром начнется отлив. Я понятия не имела, который час, но, наверняка, мне скоро придется покидать свой одинокий остров и пробираться к дому и теплой постели.
Я не знала еще, как определять время светлыми ночами в Нагорье, но небо стало светлеть, а звезды начали гаснуть. Осторожно я сделала несколько шагов вперед и вытянула шею, пытаясь разглядеть призрачный полумесяц берега напротив пирса. В каком состоянии была дамба, мне не было видно.
И вдруг я его услышала. Звук мотора. Лодка сбавляла ход и тихо мурлыкала где-то на востоке. Вот и Нейл возвращается сторожить свой дом. А откуда? Ловил рыбу?
Нырнув в палатку, я натянула свитер и ботинки. Молнию на входе в палатку я закрыла, но тратить время на уборку не стала. Вернусь днем и заберу свой мусор. При таком свете трудно было быстро бежать вниз, поэтому я торопилась медленно и, наконец, добралась до берега, откуда начиналась дамба.
С нее почти схлынула вода. Почти… но я могла различить лишь узкую линию, ниже которой плескалась и кружила вода. Я вытянула шею, чтобы разглядеть получше. Ударила еще одна волна и отступила, белея пеной. Даже, если мне не удастся привлечь внимание Нейла, я, вероятно, сумею быстро перебраться на тот берег.
Тут я обнаружила, что больше не слышу мотор лодки. Я плохо разбираюсь в суднах и сожалею, что мало плавала, но мне казалось, что глушить мотор можно только в бухте да в безопасном месте. Прислушиваясь изо всех сил, я решила, что работающий мотор трудно услышать за плеском волн и приливающем бегом воды. Внезапно я увидела свет.
Не огни движущейся лодки. Это было крошечное мелькающее пятнышко света от электрического фонарика. Кто-то шел по тропе вдоль гребня. По той самой тропе, которая вела от моего коттеджа. И я вспомнила о существовании бухточки, под названием Срединный Дом. Бухточки, где в любую погоду можно пристать к берегу и откуда можно добраться до Тагх-на-Туир. Кто-то явно не желал или боялся подойти к пирсу. Значит, это не Нейл. Кто-то еще, кто хочет остаться незамеченным. Ивэн Макей.
Мой завтрак лишился макрели, а тайна стала возвращаться с огромной скоростью. И это, действительно, оказался Ивэн Макей. Теперь я отчетливо видела его на фоне белеющего берега. Он шел по берегу с фонариком в руке к лодочному сараю.
Я села на песок, спрятавшись в тени от огромного валуна. Если не стану шевелиться, он меня не заметит. Он был уже у лодочного сарая. Осветил фонариком пирс — вероятно, чтобы проверить, нет ли там лодки, — затем повернулся к дамбе, вынул что-то из кармана и поднес к глазам, по всей видимости, ночной бинокль. Я замерла, но бинокль глядел на место выше меня — на палатку. Меня охватил страх. Что придет ему в голову при виде тщательно закрытых пол палатки? Что Нейла там нет или что он просто закрыл вход от комаров и холода? Но, если Нейл для него всего лишь «Джон Парсонс», то какое это имеет значение. Тем более, Ивэн наверняка заметил оставленный мною мусор: консервные банки, использованные бумажные тарелки и забытый термос. И он придет к выводу, что Нейл живет на острове.
Но, к несчастью, Нейл жил и не в доме, где ему следовало находиться, и, таким образом, Ивэн Макей может спокойно сделать то, что намеревался сделать в эту ночь на среду. И единственный свидетель — это я.
Я сидела тихо. Явно успокоившись, он отвернулся, сунул бинокль в карман, быстро осветил фонариком пирс и большими шагами двинулся к дому.
Еще одна пенящаяся волна влетела в канал, с ней хлынула вода, и стало опасно. Не сейчас. Не позже. Только тогда, когда по дамбе можно будет пройти. Я не сумею перейти на тот берег, чтобы проследить за действиями Ивэна Макея. Если он действительно оставил свою лодку в бухточке, то вернется тем же путем. И, значит, я увижу, несет ли он что-нибудь с собой. Я потуже завернулась в свой плащ и приготовилась ждать.
Казалось, что прошло очень много времени, когда он, наконец, появился. Вода уже отхлынула от дамбы. Стало гораздо светлее, когда он вышел из каменной арки сада. У него на плече висела, по-видимому, чем-то набитая сумка. Он быстро подошел к лодочному сараю — фонарик был теперь уже не нужен — и исчез за ним. И тут же возник снова, но уже без сумки, и опять быстро зашагал к дому.
Я встала, чтобы посмотреть, в каком состоянии дамба. Но камни до сих пор были мокрые, при таком освещении переходить ее опасно. Поэтому решать оказалось легко. Мне остается лишь ждать и наблюдать.
И оказалось, что я приняла разумное решение, потому что он вернулся почти мгновенно. На этот раз он нес с собой что-то плоское, квадратное и, несомненно, тяжелое. После того, как и это исчезло за сараем, он, словно с облегчением, опустил руки и уставился на бухту и призрачные склоны острова с башней.
Все, по-видимому, было сделано. Он снова скрылся за лодочным сараем. А когда я увидела его опять, он мчался по скалистой тропе с сумкой на плече. Завернув за угол, он пропал из виду. Я побежала к дамбе.