Мальчик и революция. Одиссея Александра Винтера
Шрифт:
Командир Дроздовской дивизии генерал Антон Туркул в своих воспоминаниях охарактеризовал бригаду курсантов, конечно, негативно, но признавал, что это была серьезная боевая единица:
Курсанты, если это были они, привалили на южный фронт, одурманенные удачами, безнаказанностью, легкостью расправ над восставшими обывателями и крестьянами. Среди них, как мы знали, была революционная учащаяся молодежь; были даже некоторые юнкера и кадеты, сбитые с толку всеобщим развалом и нашедшие в красных военных школах видимость знакомого быта. Но много было и наглой городской черни, которую до революции называли хулиганами.
Это было смешение революционных подпольщиков с городским отребьем, армейскими неудачниками
Вот так. Сказано с ненавистью, но и с определенным уважением. Страшная сила. И обратим внимание на упоминание «революционной учащейся молодежи», пополнившей ряды курсантов. Как раз к этой категории относился Шура Кесельман.
Туркул красочно и с удовольствием описывал, как дроздовцы громили курсантов под Ореховым (город в Запорожье, в 400 километрах к востоку от Одессы), отмечая при этом невероятные храбрость и упорство этой бригады:
Красные курсанты идут по городу. Они очнулись от утреннего огня. Их второй вал будет яростнее первого. Курсанты идут в атаку с пением. Они переиначили нашу белогвардейскую “Смело мы в бой пойдем за Русь святую»”:
Смело мы в бой пойдемЗа власть трудовуюИ всех «дроздов» побьем,Сволочь такую.....Потери у курсантов были огромные, еще одно свидетельство Туркула:
На площади, куда мы вышли, мы могли убедиться в страшной силе нашего огня. Площадь была вповалку устлана мертвыми курсантами. Убитые лежали так тесно и такими грудами, точно их швыряло друг на друга. Застигнутые огнем, они, по-видимому, сбегались, жались в кучки, и пулеметы сметали всех.
Шура никаких записей в те дни не вел, не до того было, а позднее написал всего несколько строк:
Орехово стало нашим кладбищем. Нас убивали, мы умирали. Меня оглушило взрывом, а потом завалило трупами. Я очнулся от того, что лицо заливало кровью. Моих раненых и убитых товарищей. Ночью я незаметно выбрался и пошел искать своих.
После неудачи под Ореховым от бригады остался небольшой отряд, который окончательно был разбит под Михайловкой. Героизм и бесстрашие красных курсантов получили широкую известность. О них в 1919 году советские кинематографисты даже успели снять фильм, который назывался «Жизнь красных курсантов».
В конце августа Одессу пришлось сдать – ее заняли отряды ВСЮР, Вооруженных сил Юга России, то есть деникинцы. Но красные оставили в городе подполье, и в числе подпольщиков был бывший самокатчик Кесельман. Возможно, он не успел уйти с отступавшими частями, из-за неразберихи и паники, охвативших ряды красных. Или не захотел расставаться с родными местами. Но наиболее вероятно, что его оставили по решению командования. Поскольку одессит, знал город, имел связи и мог оказать неоценимую помощь товарищам. И опыт подпольной работой у него уже имелся.
Дело, конечно, рискованное, голову сложить было легче легкого. Однако в подпольной работе была своя романтика, а юноша был настроен романтически. Явки, пароли, встречи на конспиративных квартирах… В дневнике это нашло четкое и ясное отражение. Из записей 1936 года:
Как все-таки тогда все было замечательно и чудесно. 20 лет прошло! Какие там сомнения! Надежда, вера, выручка! Мы могли погибнуть каждую минуту, но не колеблясь выполняли любое задание.
Подпольную организацию назвали так же, как бригаду, в которой сражался Шура – «Красные курсанты».
Какие конкретные задания выполнял юный подпольщик, неизвестно, в автобиографии он ограничился лишь упоминанием о своем
Незадолго до взятия города, когда бои с белыми шли уже у Берислава и Перекопа, деникинская контрразведка расстреляла девять молодых большевиков-подпольщиков. Перед казнью их изощренно пытали, и средневековые эти пытки потрясли даже толстокожих одесских обывателей.
…Перед казнью подпольщики написали письмо своим товарищам на свободе. В этом письме были простые и берущие за сердце слова: “Мы умираем, но торжествуем”.
Бывало, красные так же поступали с юнкерами и гимназистами, дравшимися на стороне белых.
Когда части Красной армии подошли к Одессе в январе 1920 года, подпольщик Кесельман не остался в стороне: «Принимал участие… в боях с белыми во время переворота в Одессе». Вместе с ним сражались и другие подпольщики, товарищи-курсанты.
Их отрядом командовал «товарищ Орлов (Лившиц)». Предположительно это Яков Абрамович Лифшиц, бывший заводской рабочий, токарь, который после Одессы участвовал в работе подпольной организации в Киеве, а позже руководил на Украине органами ЧК и даже дослужился до поста председателя Киевского губернского отдела ГПУ (Государственного политического управления, бывшей ВЧК). А в середине 1930-х годов этот красный командир, чекист и подпольщик занимал скромную должность заместителя директора Московского велозавода. Это было понижением после карьерного взлета – последним назначением перед арестом и расстрелом.
В феврале 1920 года советская власть вновь утвердилась в Одессе, теперь уже всерьез и надолго. Однако Шура продолжил воевать. Он вернулся в кадровую Красную армию, уже не самокатчиком, а кавалеристом. Во 2-й кавалерийский полк 41-й дивизии. Был командирован в конную разведку при бронепоездах «Красный крестьянин» и «Умрем или победим». Дрался с петлюровцами. Участвовал в подавлении Галицийского восстания в апреле 1920 году – это был вооруженный мятеж кавалерийского полка Красной Украинской Галицкой армии (КУГА), боевого соединения с причудливой историей.
Сначала Галицкая армия была создана в Западно-Украинской народной республике 7 для защиты от поляков, потом сражалась с деникинцами, еще позже перешла на сторону деникинцев, а в начале 1920 года соединилась с красными. Но среди бойцов и командиров этого воинского соединения было много сторонников самостийности и противников советской власти. Сыграли свою роль и грубые методы насаждения большевизма, которые были в ходу у красных. Галичане проявляли недовольство гонениями на священнослужителей, запретом украинской национальной символики и коммунистическими порядками вообще. Советское командование рассчитывало использовать КУГА в войне с Польшей, учитывая давнюю вражду украинцев и поляков. Однако это тоже подлило масла в огонь, потому что на стороне Польши в то время уже сражались петлюровцы, против которых галичане драться не захотели. Словом, мятеж был вызван целым комплексом причин. Вспыхнул он в Подольской губернии, в Тирасполе, но его быстро и жестоко подавили. Недовольных частично разоружили, частично уничтожили.
7
Западно-украинская республика со столицей во Львове была создана в 1918 году – после развала Австро-Венгерской империи. Продержалась недолго – её разгромили поляки и поделили земли бывшей республики с румынами и чехословаками.