Мальчик из будущего

Поселягин Владимир Геннадьевич

С Сомом я ещё не раз встречался в вагоне-ресторане, точнее, дважды. Во время обеда и ужина, он со своей компанией там был. В обед меня лишь поприветствовали, я их тоже, тем более меня познакомили с их погонялами, а вот вечером всё же уговорили дать ещё один концерт. Особо репертуар я свой старался не раскрывать, как уже говорил, как тот хомяк, вдруг украдут. Нет, зарегистрирую, а потом уже можно. Так что спел то же самое, что вчера, ну и только парочку новых, детских, про злюку и про маленьких детей. Всё было воспринято с тем же восторгом, что и вчера. Хорошо, значит, эти песни будут иметь успех, что не могло не радовать.

Всё свободное время я проводил у себя, и постепенно толстая офицерская тетрадь пополнялась записями. Я хранил её как зеницу ока, старался не покидать купе, а когда уходил, просил

запирать. Песни были не младше семьдесят пятого, чтобы в плагиате не обвинили, специально уточню это. Наконец к вечеру второго дня – я специально пораньше поужинал, чтобы не голодать, пока себе место для отдыха подыщу, – поезд прибыл в Адлер. Я попрощался с проводницей, хорошая тётка, я ей чаевые оставил, а вот попытку сдать меня с рук на руки несуществующей тётке пресёк, ещё чего! И, поправив лямки рюкзака, тяжёлый, зараза, и придерживая одной рукой гитару, направился к выходу с вокзала. Одет я был в походную одежду. Не хотел портить свою праздничную, почти повседневную. Кстати, Сома я так и не заметил, как и его людей, а именно он всё же верховодил в шайке. Знакомые по вагону-ресторану были, но немного, один приветливо кивнул мне, узнав.

Оказавшись на площади, я проскочил тот бедлам, что там царил – ох, зазывал хватало!.. Кстати, судя по плакатам, у города юбилей, сто лет со дня основания. Ни машину брать, ни пользоваться общественным транспортом я не стал, а пошёл вниз по улице. Море, я хотел увидеть море! То, что я видел из окна поезда, не то, хотелось подойти и, вдыхая солёный запах, любоваться его волнами. Сам не заметил, как ноги всё быстрее несли меня к тому, о чём я мечтал половину своей сознательной жизни.

Надо сказать, вид мне понравился. Сев на лавку у какого-то забора, с которой открывался просто восхитительный вид, и поставив рюкзак рядом, я не отрываясь стал смотреть на закат. Ничто не смогло бы меня оторвать от этого зрелища, и не отрывало, пока солнце не скрылось за горизонтом. Проведя рукой по щеке, она была мокрой, я вздохнул. То, о чём я мечтал уже больше пяти лет, исполнилось. Я увидел морской закат, самое красивое зрелище, когда-либо виденное мной в той и этой жизни.

– Я уже час за тобой наблюдаю, – вдруг услышал я со стороны старческий голос. – Никогда не видел, чтобы так жадно смотрели на закат.

Немного смущённо улыбнувшись, я посмотрел в сторону говорившего, заодно и осмотрелся, пытаясь понять, куда принесли меня ноги, а то столько раз сворачивал на улицах, что странно вообще, что к морю вышел, а не к горам. В проёме открытой калитки, за которой виднелась территория двухэтажной усадьбы, стоял старик, на вид ближе к восьмидесяти, и с любопытством смотрел на меня. Света ещё хватало, так что мы различали друг друга. Я находился в частном секторе, вокруг только и были такие постройки. Вырасту, куплю себе такую же дачу и буду тут жить, на берегу моря.

– Мечты сбываются, – немного дрогнувшим голосом сказал я.

– Ты один тут? Как звать?

– Я к тётке приехал, она там дальше живёт, сейчас пойду, а то потеряла, наверное. А зовут меня просто – Максим Ларин.

– Ларин, Ларин, – задумчиво попробовал тот на языке. – Не припомню из соседей, чтобы кто-то носил такую фамилию.

– У неё другая фамилия, это я Ларин. Извините, я пойду, пора на постой вставать.

– Ну-ну. Если дикарём приехал, спустись к пляжу, влево поверни и иди вдоль него около километра. Выйдешь на другой пляж. Там дикари и останавливаются, палатки разбивают. Вместе всё же безопаснее, если что, помогут.

– Спасибо, но я лучше у тётки поживу, – весело ответил я.

Старик закрыл калитку и, судя по хрусту гравия, направился к дому, а я, взяв рюкзак и гитару, помедлив секунду, стал спускаться к пляжу. Старик не обманул, я издалека рассмотрел лагерь дикарей, а когда подошёл ближе, расслышал и музыку. Причём это оказался лагерь автолюбителей. Машин там хватало. Что ж, будем устраиваться, только где-нибудь в сторонке. Обособленно. Главное – подальше от отхожего места, которое явно должно быть где-то рядом с лагерем.

Длинно и протяжно зевнув, я лениво высунул голову из палатки и осмотрелся, пытаясь определить, какая же это падла меня разбудила своим звонким голосом аж в девять часов утра. Все знают, что я до одиннадцати сплю, а потом на пробежку выползаю. В Адлере я уже три недели, и, надо сказать, они были самыми счастливыми в моей жизни. Купался с утра до вечера,

я даже не догадывался, что могу проводить в воде столько времени, на морские прогулки ездил, на лодках гонял, рыбачил. Ох, эта рыбалка… Вечерами у костра пел песни, автолюбители сразу сообразили, какой им ценный приз достался. Кстати, через несколько дней один парень лет двадцати пяти и предложил подкинуть меня до города и купить палатку. Я и сам собирался, да всё никак из воды вылезти не мог. Правда, ехать никуда не пришлось, одна группа отдыхающих уезжала и продала мне четырёхместную палатку с навесом у входа, производства Польши. Почти новая. Женя, тоже из отдыхающих, предлагал подкинуть денег, если у меня не хватит, но у меня деньги были, поэтому я приобрёл её. Люблю просторы. Так что я теперь спал в палатке, а не под навесом, как первые четыре дня. Особо меня не беспокоили. Конечно, были приставучие. Почему ты один, где родители, но я отбрехался. Уже привык, как-то само собой происходит. В общем, сказал, что в Адлере у меня тётка, и даже заплатил одной женщине, торгующей пирожками собственного приготовления, чтобы она мне пару раз их в лагерь принесла. Отдыхающие её видели, приняли за тётку, то, что я деньги ей за пирожки и доставку заплатил, этого они не видели, и с тех пор вопросы отпали. Если кто из новеньких удивлялся, старожилы поясняли, мол, тётка сдаёт все квадраты у себя на участке, а пацану хочется дикарём пожить. Но она приходит, смотрит, как он, пирожки носит. Легенда классная. Вот я и отдыхал и радовался жизни.

Только сегодня я решил выспаться, пропустив тренировки. Была причина. По странному стечению обстоятельств в Сочи, по гастрольному туру, приехал Муслим Магомаев, и у нас с ним была назначена встреча. Правда, он пока об этом не подозревал. Причина моего желания встретиться с ним – это подарить пару песен. Должен же я с чего-то начать, продвигать свои песни, а такой певец – это мечта любого композитора. У меня были ещё планы на него, и как раз те две песни, что я ему подарю, пойдут как бы в плату. Я уже узнавал, филиал организации, которая занимается регистрацией авторского права, находится в Краснодаре, пять часов на автобусе по разбитой дороге и примерно столько же на машине. Вот я и подумывал, не попросить ли его сопроводить меня до нужной организации и не помочь ли с регистрацией. Думаю, в присутствии такого человека, который может поручиться за меня, препонов не будет, да и документы не спросят, всё равно их у меня нет. Запишусь под настоящими данными, дав адрес детдома. Дальше разберёмся. Сегодня в обед он прибывает, до завтрашнего дня у него время на отдых и акклиматизацию, а уже завтра – первый вечерний концерт. А вот мне нужно с ним встретиться уже сегодня, вот и отдыхал я, набираясь сил. А тут спать не дают. Убью. Затащу в палатку и запытаю. Голос девичий, значит, нормально запытаю. Полагаю, понравится. Тут я наткнулся взглядом на источник голоса и поморщился. Это-то чудо откуда здесь взялось? То-то, думаю, голос знакомый. Как бормашина мозг сверлит.

– Вот он, я его нашла! – тут же воскликнула та.

– Изыди! – воскликнул я и попытался спрятаться в палатке, но меня с хохотом вытащили четыре девичьих руки. Тут же с визгом отпрянув.

Ну да, сплю я нагишом. Что тут такого? Как будто они меня голым не видели. Видели, именно с ними у меня пьяненькими и было, под утро я свалил. По крикам и стонам было видно, что им очень понравилась наша групповушка, где я один был трезвым, но, блин, не воспользоваться случаем после стольких дней воздержания?.. У меня нет такой силы воли. Да и вообще. Первые ко мне со слюнявыми поцелуями полезли, какие ко мне вопросы? Я же сказал им, что мне шестнадцать лет, просто хиленький и тщедушный, вроде поверили. Вот только как они меня нашли? Я же не говорил, где остановился, только представился, хоть и настоящим именем. Три дня ведь прошло после той ночи, но отыскали всё-таки.

– Лезь давай. – Меня подтолкнули в палатку и, когда я натянул бельё, влезли обе, испытывающе разглядывая: – Так шестнадцать или нет?

– Ну, четырнадцать, – нехотя ответил я, – почти. По закону не подсуден. Не за что.

– Молчи уж. Нашим родителям наплевать, подсудный ты или нет. Воспользовался моментом и изнасиловал двух семнадцатилетних комсомолок, не знавших ещё мужчину, – пустила одна слезу.

– Как там тебя, Лара, да? – поморщившись, спросил я. – Какое изнасилование? Если бы я не сбежал, вы бы там меня досуха выжали. Нетронутые, как же. Очередь передо мной длиной от Москвы… до Серпухова.