Мальчик со шпагой (сборник)
Шрифт:
Из окна своей комнаты, с третьего этажа, Серёжа видел, как на старых фундаментах мальчишки играют в индейцев. Где-то шумели и футболисты, но их не было видно за кустами, а "индейцы" расположились как на ладони. Один, в помятом школьном пиджачке и синих джинсах, маленький, с растрепанной светлой головой, суетливо перебегал среди кустов: искал хорошее место для засады. "Похож на Грачёва", – подумал Серёжа. И воспоминание о Стасике неприятно кольнуло его.
Эта история случилась вчера. Дурацкая какая-то история.
На перемене перед четвертым
Серёжа выскочил за дверь. А за ним Генка Кузнечик и Мишка Маслюк. В коридоре голосила толпа второклассников. Впереди толпы двигалась дежурная девятиклассница Лилька Граевская, по прозвищу Мадам Жирафа, – могучая особа с тонкой шеей и маленькой головкой. Лилька тащила визжащего и ревущего малыша. Малыш извивался, пытался упасть, чтобы вырваться, скользил каблуками по паркету. И взахлеб кричал:
– Пусти! Не буду! Пусти!..
Столько отчаяния было в этом крике, такой ужас был на маленьком, залитом слезами лице, что Серёжа и не помнил, как оказался на пути у дежурной.
– Не трогать!
У Лильки было очень глупое лицо. Она моргала слегка подкрашенными ресницами и все еще держала малыша за кисти рук, пытаясь приподнять его над полом.
Уже спокойнее и жестче Серёжа повторил:
– Не смей трогать.
Она могла бы одним движением локтя смести Серёжу с дороги. Но ей это, видимо, и в голову не пришло. Кроме того, рядом с ним были Кузнечик и Мишка. Она выпустила пленника, он шлепнулся на пол и, сидя, все еще повторял:
– Пусти! Пусти!
Второклассники притихли.
– Ты чего? Я дежурная, – сказала Мадам Жирафа.
– Дура ты, а не дежурная, – сказал Серёжа.
– Я дежурная, – повторила Лилька.
– Дежурная ты сегодня, а дура каждый день, – почти успокоившись, объяснил Серёжа.
– И это, к сожалению, неизлечимо, – вежливо добавил Кузнечик.
А невоспитанный Мишка Маслюк пообещал:
– Счас как дам тебе, дежурная, ниже позвоночника!..
Лилька опять заморгала.
– Хулиганы! Я к дежурной учительнице пойду.
– Иди, иди, – сказал Мишка.
Серёжа в это время наклонился над малышом, взял у Генки Кузнечика платок и начал вытирать второкласснику зареванное лицо. Это было не очень приятно, однако что делать.
– Ну, вставай, – сказал Серёжа. – Хватит реветь.
Малыш сидел, всхлипывая, и со страхом смотрел на Лильку.
– Не встану…
– Не бойся, – сказал Серёжа. – Она больше не тронет.
Он почти насильно поднял мальчишку, и тот сразу прижался к нему, вцепился в куртку. Серёжа чувствовал, как все щуплое тело малыша под форменным сукном вздрагивает от нервного озноба и всхлипов.
– За что она его? – спросил Серёжа у второклассников.
Крупный мальчик с красивыми карими глазами рассудительно сказал:
– Он сам виноват.
– "Сам виноват"! Эх вы… он же ваш товарищ.
– А Неля Ивановна говорит, что он нам не товарищ,
– Она сама велела Грачёва к директору отвести, – объяснила аккуратная кудрявая девочка. – Потому что у нее самой уже руки опускаются.
Маленький Грачёв вдруг дернулся и снова зарыдал, не отцепляясь от Серёжи. Мадам Жирафа неожиданно засопела, растолкала малышню и тяжело побежала вдоль коридора.
Резко ударил звонок. Ребятишки, нерешительно оглядываясь на Грачёва и его спасителей, потянулись в класс. Грачёв заплакал еще сильнее. Что с ним было делать, куда девать?
– Как бы не заболел, – опасливо сказал Мишка Маслюк. – Маленькие, они такие…
И Серёжа понял, как поступить.
– Вы идите, ребята, не надо всем опаздывать. Я сейчас…
Этажом ниже, у самой лестницы, был кабинет врача. Уговаривая и подталкивая, Серёжа повел туда Грачёва.
– Можно, Марина Аркадьевна? Вот… Успокойте его как-нибудь. Просто беда…
– Ну-ка, ну-ка… – Доброе лицо Марины Аркадьевны стало озабоченным. – Батюшки, сколько слез! Двойку получил? Нет?.. Ну, тогда ничего страшного. Тебя как зовут?.. Стасик? Вот и отлично. Давай-ка, Стасик, перестанем плакать. Я тебе обещаю, что все будет хорошо.
Она вопросительно повернулась к Серёже, подошла. Он шепотом рассказал, что случилось. Марина Аркадьевна кивнула: все в порядке, можешь идти.
Серёжа вышел. И услышал из-за двери голос Марины Аркадьевны:
– Да что ты от меня шарахаешься, глупенький? Не будет никаких уколов. Честное слово. И лекарств не будет. Видишь, я даже халат снимаю. Никакой врач не делает уколы без халата, это не полагается… А чего же ты директора-то испугался? Разве он страшный? Ну, успокойся… Вот так, наконец-то. Смотри, что я тебе покажу…
Потом наступила тишина, а через полминуты послышался неуверенный, прерывистый смех Стасика Грачёва.
…Серёжа вошел в класс. Он чувствовал себя как после тяжелой работы или хорошей драки. Даже в голове гудело и ослабели руки.
Был урок географии. Классная руководительница Татьяна Михайловна спросила:
– Ты где это гулял, моя радость?
– У врача был.
Она встревожилась:
– А что с тобой?
– Да не со мной. Один второклассник расшибся, я его отводил, – соврал Серёжа.
– Серьезное что-нибудь?
– Кажется, нет.
Татьяна Михайловна пригляделась.
– Да ты и сам какой-то… Голова не болит? Ну садись. Я тебя спрашивать хотела, да уж ладно.
– Что вы, Татьяна Михайловна, спрашивайте, – забеспокоился Серёжа. – Я учил…
А теперь Серёжа со смутной досадой вспоминал этот случай. Кажется, он все сделал как надо. Откуда же непонятное беспокойство? Наверно, вот откуда: не мог Серёжа забыть, как маленький Стаська вздрагивал весь, трепетал просто, прижимаясь к нему. Он был какой-то совсем беспомощный, весь перекрученный страхом, и не осталось в нем ни гордости, ни капельки мальчишечьего характера.