Маленькая принцесса (пятая скрижаль завета)
Шрифт:
Она просто жилы из меня тянет. Специально, изощренно. Прямо с каким-то садомазохистским удовольствием! В каждой детали — в повороте головы, в интонации, в манере задавать вопрос, даже в головных болях — неприкрытая, выпяченная, раздутая до вселенских масштабов злоба.
Что я ей сделал?! Взял из грязи и сделал королевой? В этом мой проступок?! За что меня так ненавидеть? Причем, на людях — «уси-пуси», Но только мы остаемся один на один, и начинается... Она меня мучает, себя мучает, и главное — ну не из-за чего! Просто ради самого факта! Чтобы было!
Я делаю вид, что
Я прихожу домой, как на поле боя. Открываю дверь и думаю: «Что на этот раз?» Мы закатим сцену прямо в прихожей? Или демонстративно не выйдем из своей комнаты, чтобы потом появиться оттуда с излюбленным: «Тебе на меня наплевать!» Или, может быть, мы будем весь вечер и всю ночь умирать от очередного «сердечного приступа»?
— Что на этот раз?! — Она пытается мною управлять. Ей до зарезу нужно, чтобы все было по ее желанию. Но ведь она даже не знает, чего хочет! Поэтому угадать невозможно. Нельзя попасть в цель, которой нет. У нее семь, нет восемь пятниц на неделе! Что она, вообще, может контролировать?! Меня?! Это моя жизнь! Моя!
И она все время врет. Все время. Я слушаю ее, как включенный для фона телевизор. В телевизоре врут. Все, кого я знаю из телевизионных лиц, врут. А кого не знаю, те, уверен, тоже врут. И она врет. Правда, от тех не тошнит. Цель их вранья понятна. Это даже не вранье, это работа. Они деньги зарабатывают. А чего эта врет? До тошноты.
Раньше мне хотелось как-то ее поддерживать, оберегать. Я беспокоился, придумывал ей какие-то развлечения. Я хотел сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы она могла жить и радоваться жизни. Но когда я засиживался на работе, она говорила, что я ее не люблю. Когда не хватало денег — что я не могу о ней позаботиться.
Она даже не представляет себе, как мне достаются эти деньги, чего мне это стоит, на какой риск мне приходится идти! Хоть бы задумалась, взяла в голову. Но нет! Ей кажется, что у меня на работе сейф, в котором деньги сами плодятся, как кролики. Трахаются и плодятся! А они не плодятся! Я их зарабатываю!
И тут недавно она меня просто сразила! Наповал. «Ты, — говорит, — всего добился благодаря мне!» У меня челюсть отпала и язык онемел. Даже не знаешь, как на такое реагировать. Я одного не понимаю, как вообще такая ересь может образоваться у нее в голове? Да я вопреки ей всего добился, вопреки! Какое там — «благодаря»...
Когда я первый раз ей изменил? На пятом году? Да, наверное где-то так. У меня был стресс на работе. Мы ухнули гигантский кредит. Разборки, угрозы. Мрак. А она: «Ты уделяешь мне мало внимания... Ты совсем меня не ценишь... Я тебе не нужна...» И за всем за этим: «Дай денег! Дай денег! Дай денег!»
Нужно было сбросить напряжение. Я пошел в закрытый клуб. Ввалился в салон эротического массажа — полуживой, глаз объекты не фиксирует. Меня сразу под белы руки и в отдельную комнату. Молоденькая девочка — глупая, смазливая и сексуальная — облила меня маслом с терпким сладко-пряным ароматом...
Она массировала меня своим телом. Страстно, чувственно, нежно. Я предупрежден: можно все, кроме секса. А я возбудился так, словно мне шестнадцать. Возбуждение шло изнутри, прокатывалось по всему телу огромными волнами. Я ей говорю: «Давай...» и показываю. Она улыбается и прикладывает палец к моим губам — знак, чтобы я молчал.
Она довела меня до высшей точки, а потом легла сверху и массировала там грудью. Я кончил. Я выстрелил. Словно какая-то пробка... Она вылетела — со взрывом, на пике. Меня как прорвало — встряхнуло, вывернуло наизнанку.
Через мгновение я вернулся обратно — в тело, в мое ожившее тело. Я переродился, я стал другим человеком. Я начал жить.
Потом мне было стыдно. Мне казалось, что я поступил неправильно, некрасиво. Но это прошло. Ведь ей ничего не надо. Ее целуешь, она словно одолжение тебе делает. А коитус — это уж и вовсе дар небес! Причем, именно «коитус». По-другому и не назовешь.
В общем, после того случая стало удобно. Я пережил свои внутренние терзания, и все наладилось. Я встречаюсь с женщинами, которые этого хотят. У нас честные отношения — мы знаем, что нам друг от друга нужно. Им — деньги, мне — отдохнуть. Все честно, открыто и просто. Никаких обязательств сверх оговоренных сумм. Все довольны.
Ей я сказал, что у меня импотенция. Очень удобно. Она даже сделала вид, что мне сочувствует. Предложила «полечиться». И с такой миной, будто в дерьме искупалась. Но все красиво — сожаление, беспокойство, «дружеская помощь»... Дура.
Но зато у моей дочери есть семья. Мама и папа...»
Я вижу, как Данила старается. Он хочет вспомнить...
— Ничего не вспоминаешь? Данила отрицательно качает головой: «Нет».
— Анхель, — спрашивает он. — А они, эти голоса, они, что, вот так просто говорили во мне и все? Я-то...
— Ты-mо! — восклицаю я. — Ты-то ругался с ними.
— Что?! — не понял Данила.
— Ругался, — повторяю я.
— «Прекратите это. Это нужно прекратить?»
Я тебя спрашиваю: «Данила, что? Что прекратить?»
«Ужасно... Такая жизнь — ужасна...» — вот и весь ответ.
— Так чьи это были голоса? — спрашивает Данила.
— В ком Скрижаль была — в мужчине или в женщине? Я смотрю на него и разочаровано мотаю головой: