Маленькие мужчины
Шрифт:
— Нет, но я подумал, что тебе будет легче, если увидишь меня здесь, — отвечал вкрадчивый собеседник.
— Я охотнее увидела бы тебя в постели, так что марш в кровать, Роб.
— Все, кто заходит сюда, должны рассказать историю, а так как ты не можешь, тебе лучше отчалить, — сказал Эмиль.
— Но я могу рассказать! Я рассказываю Тедди кучу всяких историй: о медведях и о лунах, и о маленьких мухах, которые разговаривают друг с другом, — возразил Роб, намеренный остаться любой ценой.
— Тогда рассказывай, прямо сейчас, — сказал Дэн, приготовившись посадить его на плечо и унести.
— Я
— Это семейный порок — вылезать из кровати в самое неподходящее время. Деми раньше тоже так делал, а что до меня, то я выскакивала из кровати и залезала обратно целые ночи напролет. Мег иногда казалось, что в доме пожар, и она посылала меня вниз посмотреть, что происходит, а я бродила по всему дому и развлекалась, совсем как ты, мой непослушный сынишка.
— Я придумал, — заявил Роб, вполне непринужденно, горячо желая завоевать доступ в этот восхитительный кружок.
Все устремили взгляд на Роба, сидевшего у матери на коленях и завернутого в яркое покрывало, и выслушали со скрытым весельем на лицах следующую короткую, но трагическую историю, рассказанную с серьезностью, делавшей рассказ особенно забавным:
— У одной леди был миллион детей и один хороший маленький мальчик. Она пошла к нему в спальню и сказала: "Ты не должен выходить во двор". Но он вышел и упал в колодец, и утонул.
— Это все? — спросил Франц, когда Роб остановился, чтобы перевести дух после этого многообещающего вступления.
— Нет, есть еще дальше, — и Роб сдвинул пушистые брови, силясь обрести новое вдохновение.
— Что сделала леди, когда он упал в колодец? — спросила мать, пытаясь помочь ему.
— Она вытащила его, завернула в газету и положила на полку, чтобы высушить на семена.
Общий взрыв смеха приветствовал это поразительное завершение рассказа, а миссис Джо погладила кудрявую головку и сказала серьезно:
— Сын мой, ты унаследовал от матери дар рассказчика. Иди навстречу славе, что ожидает тебя.
— Теперь мне можно остаться? Ведь это была отличная история? — воскликнул Роб, обрадованный своим успехом.
— Ты можешь оставаться, пока не съешь эти двенадцать штук воздушной кукурузы, — сказала мать, ожидая, что они исчезнут в один миг.
Но Роб был хитрым маленьким мужчиной. Он ел их один за другим очень медленно, наслаждаясь каждой минутой.
— Может быть, ты, тетя расскажешь нам вторую историю, пока ждешь его? — сказал Деми, не желая терять время.
— Я, право, ничего не знаю, кроме маленькой истории о дровяном ящике, — сказала миссис Джо, видя, что Роб не спешит съедать угощение.
— А в ней есть мальчик?
— Она вся про мальчика.
— И она правдивая? — спросил Деми.
— До единого слова.
— Отлично! Рассказывай, пожалуйста.
— Джеймс Сноу жил со своей матерью в маленьком доме в Нью-Гемпшире. Они были бедны и Джеймсу приходилось работать, чтобы помогать матери, но он так любил книжки, что терпеть не мог работать, и всегда хотел сидеть и весь день учиться.
Что за мальчик! Я терпеть не могу книги, а работу люблю, — сказал Дэн, неодобрительно воспринимая Джеймса с самого начала.
— Всякие люди на свете бывают, труженики и ученые равно нужны,
— Я тоже работаю, — и Деми с гордостью показал три маленьких мозоли на своей ладошке.
— А я учусь, — добавил Дэн, кивая со вздохом в сторону классной доски, исписанной аккуратными столбцами цифр.
— Ну, так слушайте, что было с Джеймсом дальше. Он не хотел быть себялюбцем, но мать гордилась им и позволяла ему заниматься, чем он хочет, а сама работала не покладая рук, чтобы у него были книги и время читать их. Однажды осенью Джеймс захотел пойти в школу и отправился к священнику, чтобы узнать, нельзя ли поработать на него за приличную одежду и учебники. Так вот, священник слышал разговоры о праздности Джеймса и не был склонен помогать ему, считая, что мальчик, который не заботится о своей матери и позволяет ей работать до изнеможения ради него, вероятно, ленив и не добьется успеха даже в школе. Но, обнаружив, как искренне Джеймс стремится к знаниям, добрый священник заинтересовался им и, будучи довольно оригинальным человеком, сделал мальчику следующее необычное предложение: "Я дам тебе одежду и книги, Джеймс, но на одном условии". — "На каком, сэр?" — и мальчик сразу оживился. — "Ты должен следить за тем, чтобы дровяной сарай твоей матери всю зиму был полон дров, и заполнять его ты должен сам. Если ты не справишься, то и учеба в школе для тебя кончится". Джеймс посмеялся над странным условием и с готовностью согласился, считая его очень легким.
Он начал ходить в школу и в первое время отлично справлялся с поставленной священником задачей, так как стояла осень и щепок и подлеска было полно. Утром и вечером он выбегал в ближний лесок и наполнял корзину ветками или палочками для маленькой плиты, а так как его мать была аккуратной и экономной, обеспечивать ее растопкой было не так уж трудно. Но в ноябре пришли морозы, дни стали мрачными и холодными, и хворост начал расходоваться быстро. Мать купила воз дров на свои заработки, но этого было мало, и сарай почти опустел, прежде чем Джеймс вспомнил, что должен добыть новых дров. Миссис Сноу чувствовала себя плохо и сильно хромала из-за ревматизма, она уже не могла работать как прежде, так что Джеймсу пришлось отложить книги и задуматься, что он может сделать.
Это вызвало у него досаду, ведь он добился больших успехов в учебе и был так увлечен, что с трудом мог отложить книги в сторону даже ради еды и сна. Но он знал, что священник сдержит свое слово, и, во многом против своей воли, Джеймс взялся зарабатывать деньги в свободное время, чтобы дровяной сарай не опустел. Он выполнял всякую работу, какая только подворачивалась, бегал с поручениями, ухаживал за соседской коровой, помогал старому служке вытирать пыль и топить печь в церкви по воскресеньям, и так ему удавалось заработать денег, которых хватало на покупку одной-двух вязанок дров. Но работать приходилось много, дни были короткими, зима очень холодной, и драгоценное время летело быстро, а книги так занимали его, что было жаль оставлять их ради скучных обязанностей, которым, казалось, не будет конца.