Маленькие женщины. Хорошие жены
Шрифт:
– Да, и впрямь настал конец света!
Глава 7
Эми в долине унижений
– Этот мальчик – настоящий циклоп, не правда ли? – сказала однажды Эми, когда Лори проскакал мимо на лошади, размахивая хлыстом.
– Не смей так говорить, ведь у него два глаза! И к тому же очень красивые, – воскликнула Джо, которую возмущали любые пренебрежительные замечания в адрес её друга.
– Я ничего не говорила о его глазах и не понимаю, почему ты кипятишься, я восхищаюсь его ездой.
– Господи! Эта маленькая гусыня имела в виду кентавра, а назвала Лори циклопом, – воскликнула Джо, разразившись смехом.
– Не надо быть такой грубой, это всего лишь ляпсус линвы [23] , как говорит мистер Дэвис, – возразила Эми, уничтожив Джо своей латынью. – Жаль только, что у меня нет и половины тех денег, которые Лори тратит на эту лошадь, – добавила она как бы про себя, надеясь, что сёстры услышат.
– Почему? – ласково спросила Мэг, так как Джо снова рассмеялась над вторым промахом Эми.
23
Эми ненароком искажает lapsus linguae (лат.) – оговорка.
– Мне так нужны деньги. Я в долгах как в шелках, а моя очередь получить карманные деньги наступит только через месяц.
– У тебя долги, Эми? Что ты имеешь в виду? – И Мэг посерьёзнела.
– Ну, я должна по крайней мере дюжину маринованных лаймов [24] девочкам в школе, и я не смогу вернуть долг, пока у меня не будет денег, потому что мамочка запретила мне брать что-либо в лавке в кредит.
– Расскажи-ка поподробнее. Что, лаймы сейчас популярны? Раньше я прокалывала булавкой кусочки каучука, чтобы сделать мячики. – И Мэг старалась сохранить невозмутимое выражение лица, ведь Эми выглядела такой серьёзной и важной.
24
Налог на импорт лаймов в США XIX века был низок, и по причине их дешевизны маринованные лаймы были чрезвычайно популярным лакомством среди школьников.
– Видишь ли, девочки всегда их покупают, и если ты не хочешь, чтобы тебя считали жадиной, ты тоже должна это делать. Сейчас нет ничего, кроме лаймов, и все сосут их под партами на уроках и на переменах меняют их на карандаши, кольца из бусин, бумажных кукол или ещё что-нибудь. Если одной девочке нравится другая, она даёт ей лайм. Если она злится на неё, она съедает лайм у неё на глазах и даже не предлагает попробовать. Они обычно угощают лаймами по очереди, и меня угощали уже много раз, а я – ни разу, и я должна вернуть этот долг чести, понимаешь.
– Сколько тебе нужно заплатить, чтобы вернуть их уважение? – спросила Мэг, доставая кошелёк.
– Четверти доллара будет больше, чем нужно, и останется ещё несколько центов, чтобы угостить тебя. А ты не любишь лаймы?
– Не очень. Можешь забрать себе мою долю. Возьми деньги. Постарайся, чтобы их тебе хватило надолго, потому что, знаешь ли, это не так уж много.
– О, спасибо! Должно быть, так здорово, когда у тебя есть карманные деньги! Я устрою грандиозный пир, ведь на этой неделе я ни одного лайма не попробовала. Я чувствовала себя неловко, когда меня угощали, так как не могла ответить, и я страсть как хочу хотя бы одну штучку.
На следующий день Эми пришла в школу довольно поздно, но не смогла устоять перед искушением с горделивым видом (простим ей это) выставить на обозрение влажный сверток в коричневой бумаге, прежде чем спрятать его в самый дальний угол парты. Не прошло и нескольких минут, среди её «компании» прошёл слух, что Эми Марч купила двадцать четыре восхитительных лайма (один она съела по дороге в школу) и собирается всех угостить, что вызвало совершенно ошеломляющее внимание всех её подружек. Кэти Браун тут же пригласила её на следующую вечеринку. Мэри Кингсли настояла на том, чтобы одолжить ей свои часики до перемены, а Дженни Сноу, юная насмешница, которая подло высмеивала Эми за отсутствие у той лаймов, сразу же зарыла топор войны, предложив ей дать ответы на некоторые ужасающие задачи. Но Эми не забыла резких замечаний мисс Сноу, что «кое у кого нос хоть и плоский, но он всё равно суёт его в чужие лаймы, а у кого-то нос хоть и высоко задран, но это не мешает ему попрошайничать», и она мгновенно разбила надежды «этой девицы Сноу» уничтожающим посланием: «Нет нужды вдруг становиться такой учтивой, вы всё равно ничего не получите».
В то утро школу посетила некая знатная особа, и прекрасно выполненные географические карты Эми удостоились её похвалы, и эта честь, оказанная её врагу, терзала душу мисс Сноу, из-за чего мисс Марч напустила на себя вид молодого учёного павлина. Но, увы, увы! Гордыня до добра не доведёт, и мстительная Сноу нанесла ответный удар, закончившийся полным фиаско Эми. Едва гостья произнесла обычные банальные комплименты и откланялась, как Дженни, под предлогом важного вопроса, сообщила учителю, мистеру Дэвису, что Эми Марч прячет в парте маринованные лаймы.
Мистер Дэвис недавно объявил лаймы контрабандным товаром и торжественно поклялся публично наказать первого, кто будет уличён в этом нарушении правил. Этот очень терпеливый человек весьма преуспел в изгнании жевательной резинки после долгой и изнурительной войны. Он развёл костёр из конфискованных романов и газет, искоренил частную переписку, запретил гримасничать, давать прозвища и рисовать карикатуры, то есть сделал всё, что по силам одному человеку, чтобы держать в узде полсотни непослушных девочек. Мальчики, видит Бог, довольно сильно испытывают человеческое терпение, но девочки – гораздо сильнее, особенно если они досаждают нервным джентльменам, склонным к тирании, которые способны к преподаванию не более, чем доктор Блимбер [25] . Мистер Дэвис в совершенстве знал греческий, латынь, алгебру и всевозможные «-ологии», поэтому его называли прекрасным учителем, игнорируя его воспитание, нравственный облик, эмоции и тот пример, который он мог подать своим ученицам. Это был самый благоприятный момент, чтобы обличить Эми, и Дженни об этом знала. В то утро мистер Дэвис, очевидно, выпил слишком крепкий кофе; дул восточный ветер, который всегда дурно действовал на его нервную систему, и его ученицы не оказали ему того уважения, которое он, по его мнению, заслуживал. Поэтому, говоря выразительным, но не столь изящным языком школьниц «он был зол, как карга, и сердит, как медведь». Слово «лаймы» словно воспламенило порох, жёлтое лицо учителя покраснело, и он стукнул по столу с такой силой, что Дженни помчалась к своей парте с необычным проворством.
25
Персонаж романа Чарльза Диккенса «Домби и сын» (1846–1848).
– Внимание, девочки!
Его суровый окрик оборвал жужжание в классе, и пятьдесят пар голубых, чёрных, серых и карих глаз послушно уставились на его внушающее страх лицо.
– Мисс Марч, подойдите ко мне.
Эми поднялась, сохраняя внешнее спокойствие, сжимаясь внутри от страха, потому что лаймы давили на её совесть.
– И захватите с собой лаймы, которые вы прячете в своей парте, – неожиданно раздался приказ, который остановил её, не успела она встать.
– Все не бери, – прошептала её соседка, юная леди, отличавшаяся хладнокровием.
Эми поспешно вытряхнула из свёртка полдюжины лаймов и положила остальные перед мистером Дэвисом, чувствуя, что любой мужчина, у которого есть сердце, должен смягчиться, когда этот восхитительный аромат коснётся его носа. К несчастью, мистер Дэвис особенно сильно ненавидел запах модного маринада, и отвращение только усилило его гнев.
– И это всё?
– Не совсем, – запинаясь, пробормотала Эми.
– Немедленно принесите остальное.
Бросив отчаянный взгляд на свою компанию, она повиновалась.