Маленькие
Шрифт:
Я провёл ночь на Московском вокзале и, едва рассвело, продолжил поиски. Я опять не нашёл. Поймал такси, обещал водителю двойной счётчик, и «Волга», взревев двигателем, рванула в аэропорт. Я едва не приплясывал от нетерпения на пассажирском сидении.
— Намного
— Да, — сказал я. — Возможно, на целую жизнь.
До позднего вечера я лихорадочно метался по Пулкову. Затем, когда надежда иссякла, разбитый и обессиленный, поехал домой.
На следующий день в Клубе Железнодорожников мне показали платёжную ведомость. В ней значилась сумма, полученная за выступление актёрской труппы гражданином Петровым И. Н. Под платёжкой стояла неразборчивая подпись. Больше в клубе не знали о труппе ничего.
В понедельник я взял на работе месячный отпуск и улетел в Ригу.
Амок. Это, наверное, был амок. Я не мог остановиться. Я искал женщину, о которой почти ничего не знал. С которой провёл один вечер и одну ночь и которую больше не видел. К тому же, не вполне женщину. Или вполне?.. Или…
В Риге я пробыл месяц. Я пытался навести справки, дал объявления в местные газеты, развешивал их на фонарных столбах по всему городу. Я объездил театры, клубы, даже школы. Везде я выспрашивал о лилипутской актёрской труппе, о постановщике, который её создал, о солистке по имени Вероника. Я не нашёл ни режиссёра, ни труппы. Не нашёл и Веронику. Не нашёл ничего. И никого. В конце концов, я пришёл к выводу, что она мне сказала неправду. Я облазил всю Ригу. Живи она здесь, я бы не мог не найти. Её здесь никогда не было.
Под конец, полностью опустошённый и выхолощенный, я снял проститутку. Карлицу, увидел её в холле гостиницы «Латвия», подошёл и сходу договорился о цене. Привёл в номер, набухал себе до краёв стакан коньяку и залпом его опростал.
Клин клином, била в виски навязчивая мысль. Вышибить этот клин клином!
— Мне раздеваться? — безучастно спросила карлица.
— Раздевайся. Нет, постой, не надо. Скажи мне, что вы испытываете, когда вас… с вами…
— Кто «вы»?
— Вы. Маленькие.
Карлица внезапно расхохоталась. Я пришёл в ужас: смех был скрипучий, кашляющий, со всхлипами и подвизгиванием, почти лай. Отвратительный, как она сама.
— «Маленькие», — сказала карлица, отхохотав. — Так называет себя элита. Чистоплюи, недорослики, которым повезло: они не горбаты, не сморщенны и выглядят почти людьми. А такие, как я… Мы не маленькие, мы даже не лилипуты. Мы — дварфы, понял? Ну так что, раздеваться?
— Не надо, — сказал я. — Ответь на вопрос и уходи.
— А пошёл ты! Дерьмо! — проститутка смачно сплюнула на пол. — Чтоб тебе испытывать то, что мне, козёл.
Она ушла, а я ещё долго сидел у окна, и гирлянды звёзд на небе ночной Риги хороводили у меня перед глазами. А потом одна звезда, оторвавшись от товарок, стремительно полетела вниз.
— Увидеть её опять, — загадал я. — Ну же!..
Прошло двадцать пять лет. Четверть века. Моё желание не сбылось. Что ж, я не верю в падающие звёзды. Я вообще мало во что верю.