Маленький адепт Великой тьмы
Шрифт:
Чтобы не привлечь ничьего внимания внезапным появлением в их компании третьего паренька, на пару минут заглянули на пустующее подворье Сырова. Ну, что тут такого, что зашло их двое, а обратно уже втроем вышли? Может, третий товарищ их там, в заброшенном доме, поджидал.
До здания городского телеграфа, возле которого из рельсов было выложено кольцо конечной точки трамвайного маршрута, шли чуть ли не час. Не то, чтобы очень уж далеко оно располагалось, просто не торопились. По мере приближения к месту празднования все радостнее делалось на душе: солнышко светит, люди нарядные гуляют, и чем
А когда выпили по стакану щипучей язык содовой воды со сладким вишневым сиропом, порадовались и еще больше. Тем более что за воду даже из своего кармана платить не пришлось: двугривенный валялся прямо возле киоска с прохладительными напитками.
И вот таки они дошли! Самого трамвая в поле зрения еще не наблюдалось, зато возле трибуны с выступающим человеком в гражданском мундире толпилось целое море народа. И Андрейка сразу же активировал свой магический взгляд. Где тут на людях темная дымка наблюдается?
Темная дымка отыскалась, правда не вокруг горла, на манер шарфа, как уже привык Андрейка в случаях со своими простуженными товарищами, а в виде этакой шапочки, охватывающей макушку пожилого, не трезвого господина, прикладывающегося время от времени к своей стеклянной фляжке.
— Ш-шу! — Произвел Андрейка первый захват порчи. Господин только икнул и еще раз приложился к своему сосуду. — Ш-шу! — Повторил прием Андрейка, ощущая, как чуточку мутнеет в голове.
— Андрюха, ты чего встал, айда поближе подойдем, может он там что-то интересное рассказывает! — Подтолкнул Андрейку в спину его приятель, нарушая его сосредоточенность. Пришлось идти. Ну, они же вместе на это мероприятие собирались, не хорошо отрываться от коллектива.
Пробравшись мимо спин слушателей, парни, наконец, смогли услышать заключительную часть торжественной речи.
— … Вы только представьте себе такую картину, что трамвайная сеть покрывает наш с вами родной город из конца в конец, — живописал важный чиновник, выступавший на трибуне, — за какие-то три копейки в любой конец можно будет доехать за считанные минуты! Красота?
— Красота! — В едином порыве выдохнули слушатели, а Андрейка про себя подумал: для рабочих, работающих на том же железоделательном заводе, не такая уж и красота. Это ж даже если по одному рейсу в день делать, туда и обратно, за день уже шесть копеек выходит, а за месяц и до полутора рублей будет доходить. При всем том, что зарплата обычного рабочего рублей десять, а какого-нибудь подсобника и того ниже. Не-ет, похоже, выходит, что это еще одна чисто господская забава, простым работягам такое не по карману!
А господин на трибуне, словно услышав мысленные сомнения паренька, продолжал:
— Наши трамваи работают на мане. В связи с этим на конечных станциях нашего трамвайного маршрута мы решили открыть пункты приема маны от населения. Отныне любой человек сможет сдать свои излишки маны за твердую цену в одну копейку за десять единиц маны.
— Здорово! — Не удержавшись, принялся громко комментировать услышанное Семен. — Этак действительно, хватит, чтобы даже не один, а два раза туда-обратно скататься. — А стоящие рядом люди на такое высказывание добродушно
После этого, речь чиновника продолжалась совсем не долго. В заключение он просто пригласил всех присутствующих, пока из депо еще не подогнали для ожидающих пассажиров первый транспорт, опробовать на своем опыте сдачу маны на их пункте ее приема.
Сам Андрейка сдавать ману не пошел, у него еще с утра, после передачи очередной порции чертенку, она не совсем восстановилась. А вот Семка пошел! Отстоял длинную, хоть и быстро продвигавшуюся очередь, подержался несколько секунд за большой молочно-белый камень со скругленными гранями и в результате получил пять копеек. Это ему Андрейка посоветовал, последние единички не сдавать, чтобы потом не загибаться от наступившего истощения.
А потом, позвякивая колокольчиком, прикатил он! Трамвай! И оказалось, что праздничная программа еще не совсем исчерпана: мало того, что сами вагоны были украшены яркими картинками и разноцветными лентами, устроители еще расщедрились на сеанс красочных магических иллюзий и самый настоящий фейерверк. Вот уж праздник, так праздник!
Правда, стать первыми официальными пассажирами их городского трамвая у ребят не получилось: места на первый рейс устроителями распределялись исключительно по пригласительным билетам. Важные господа, под ручку со своими разнаряженными половинами, в сопровождении радующихся детишек, проходили внутрь под бдительным и чутким оком усатых кондукторов, а наши ребята, чуть поникшие, стояли в стороне. У них же не было пригласительных билетов!
— Андрюха, смотри, как думаешь, эта штука крепкая? — Задал вопрос Семен, указывая пальцем в сторону торчащей из задней части второго вагона массивной железной балки, служащей для сцепки вагонов между собой.
— Наверное, крепкая, — предположил Андрейка, все еще не догадываясь о задумке приятеля.
— Я на ней поеду, — объявил Сенька, — ты со мной?
— Там же держаться не за что! — Удивился Андрей, навернешься по дороге, костей не соберешь.
— Буду держаться за эту штуку руками, небось не упаду, — отмахнулся от предостережений Семен.
В этот момент из переднего вагона послышался перезвон колокольчика.
— Он сейчас поедет, — с азартом завопил Сенька и вдруг, метнувшись в направлении вагона, взгромоздился на указанную железяку. Трамвай практически немедленно тронулся с места.
— А договаривались вместе быть… — растерянно проговорил Андрейка, глядя вслед уехавшему приятелю.
— Пусть едет, — принялся утешать своего патрона Ло, — без него тебе куда легче будет собирать порчу. — Вон, смотри, мужик идет, на нем этой порчи видимо-невидимо!
Очень быстро Андрейка с чертенком установили, что порча, в основном, имеется на тех людях, которые были, что называется, сильно навеселе. Правда, не на всех, некоторые пьяненькие господа темной туманной «шапочки» отчего-то не имели. Кстати, тот, первый пьяница, после того, как Андрей вытянул с него всю темную дымку, сильно озадачился, потоптался на месте с остекленевшим взглядом, словно проглотил лягушку и теперь прислушивался, не квакает ли она у него в животе, и прямой наводкой направился к заведению, на вывеске которого крупными буквами было выведено: «Трактиръ».