Маленький человек из Опера де Пари
Шрифт:
Он мысленно вернулся к результатам проделанной за последние дни работы. На вскрытие попал только труп скрипача. Согласно отчету судмедэксперта, в его желудке было обнаружено ядовитое вещество, похожее на алкалоид, содержащийся в растении под названием борец, или аконит, но поскольку смерть была вызвана сердечным приступом, подробного анализа не проводилось. Семья Тони Аркуэ отказала в эксгумации, а Мария Фералес после гибели мужа совсем обезумела и настояла на том, чтобы тело покойного сразу выдали ей. В результате Аженор Фералес был похоронен, так и не попав на стол полицейского патологоанатома.
Инспектор Вальми вздохнул. Все-таки неплохо, что этот книготорговец повсюду сует свой нос. Пусть всё разнюхает, а он, Вальми, без зазрения совести воспользуется плодами труда сыщика-любителя, который настолько неблагоразумен, что вечно влипает в опасные ситуации, зато хитер в должной мере, чтобы находить след. Мельхиора Шалюмо, например, нашел — а такого подозреваемого из виду упускать нельзя. Единственная неприятность: вместо того чтобы помешать убийце, инспектор Вальми рискует толкнуть его на новое преступление. «Будем надеяться, что книготорговец успеет первым и соберет против него улики. Пусть потаскает из огня каштаны, а полакомлюсь ими я!»
Виктор заскочил в фиакр на ходу в тот самый момент, когда Мельхиор Шалюмо уже вцепился в карман его пиджака. Дверца клацнула прямо перед носом оповестителя, и тот остался на мостовой извергать проклятия вслед укатившему экипажу.
Пока Виктор восстанавливал дыхание и душевное равновесие, убегала вдаль авеню Опера, больше года назад украшенная вдоль тротуаров и по центру фонарными столбами с дуговыми лампами. Дворец Гарнье по мере удаления терял вид огромного перевернутого котла и превращался в бонбоньерку. «Теперь нужно расслабиться, выкинуть из головы мысли об Эдокси и Мельхиоре. Завтра будет время о них подумать…»
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Вторник, 13 апреля
Проснулся Виктор на заре, бесшумно вынырнув из кошмара: ему снилось, что вокруг лодыжек обвился кнут и кто-то неумолимо подтягивает его к разинутой пасти огромной голодной свиньи. Он быстро оделся и побежал в сарай месье Бодуэна. Накануне столяр вручил наконец ключ Таша, и та, не дождавшись мужа, перевязала подарок ленточкой и оставила его на подушке. К тому времени как Виктор вернулся из Опера, Таша уже спала.
Осмотрев сарай, он подумал, что сначала здесь надо вытереть пыль, покрасить стены, а затем поставить водопроводный кран и раковину. Чем заполнить шкафы, у него найдется — вся квартира забита заархивированными по датам и темам клише последних лет. Но все это хранится в разных комнатах, а теперь его фоторепортажи будут собраны в одном месте. Разумеется, тут вам не фотолаборатория, какую мадам баронесса Ротшильд отгрохала в саду своего особняка на улице Монсо, но если использовать пространство рационально и сделать несколько перегородок, можно будет на одной стороне держать негативы, на другой позитивы, и еще останется место для ретуши и лаков. На этажерках разместим рамки, флаконы с гипосульфитом, проявители и разноцветные стекла, позволяющие варьировать освещение в зависимости от задач съемки. А отапливать помещение можно будет с помощью калорифера.
Виктор наскоро позавтракал кофе с круассаном в лавке овернца на углу, вернулся к дому 36-бис и выкурил сигарету во дворе, где уже нежилась на первом весеннем солнышке Кошка, задрав все четыре лапы и подставляя пузо почти теплым лучам. Стараясь ступать тихо, он вошел в мастерскую Таша. Лишняя предосторожность — она уже проснулась, сидела в алькове, отбросив одеяло и собиралась впиться зубами в лакомство, которое Виктор сразу же узнал. В два прыжка он оказался рядом с постелью и вырвал у жены из рук… пряничную свинку.
— Не смей! Скорее вытри руки! Возьми мой платок!
Ошарашенная Таша уставилась на мужа во все глаза:
— Я всего лишь хотела выполнить твое пожелание, вот… — Она указала на смятый листок, лежащий на прикроватной тумбочке.
Пусть на смену сладкому сну придет
сладкое пробуждение!
Вставай пораньше, соня!
— Это же не мой почерк! — воскликнул Виктор, прочитав.
— Правда? А я подумала, это так мило с твоей стороны, несмотря на то что посыльный меня разбудил и пришлось тащиться открывать ему дверь.
— Как выглядел посыльный? Человечек очень маленького роста, в клетчатом пиджаке?
— Что за ерунда? Человек как человек, в обычной униформе посыльного, попросил меня расписаться на бланке… А ты, кстати, откуда? Не ночевал дома, да? Впрочем, кажется, я слышала сквозь сон оглушительный храп…
— Я проснулся раньше тебя и наведался в сарай месье Бодуэна, — пробормотал Виктор, с ужасом глядя на пряничную свинку. И на выведенное на ее боку фиолетовой глазурью, украшенное цветочками имя «ТАША». Он быстро завернул отраву в оберточную бумагу. — Этот подарок не от меня. Должно быть, кто-то из твоих друзей с Монмартра пошутил.
— Пошутил? — удивилась Таша. — А что смешного в том, чтобы подарить хорошему человеку вкусную вкусность?
— Ну посмотри на себя, дорогая! В этих вкусностях очень много сахара и жира, к тому же вообще неизвестно, из чего их делают, не хватало еще пищевого отравления в твоем положении. Я не хочу, чтобы ты рисковала своим здоровьем и здоровьем малыша. Ты же, как только избавишься от бремени, сразу вскочишь на свой велосипед, а сейчас совершенно необходимо соблюдать режим…
— Что за чушь ты несешь? — перебила Виктора жена. — Как только «избавлюсь от бремени»? Я вообще-то еще собираюсь кормить ребенка грудью… Ох, погоди-ка, ведь ты что-то от меня скрываешь, так? Ты же белый как полотно, и вообще вид у тебя такой, будто ты черта увидел! И все из-за какой-то пряничной свинки?.. А это что? Хочешь, чтобы я умывалась в постели? — Таша изумленно воззрилась на тазик с водой, мыло и полотенце — все это Виктор только что водрузил перед ней.
— Предосторожности никогда не бывают лишними. Я тоже, если позволишь, хорошенько вымою руки.