Малина для оборотня
Шрифт:
– Не ушла, а меня «ушли», – изобразила она кавычки, а после склонила голову к плечу. – Что насчёт бинтов? Есть или Макса просить? Учти, он единственный в моей банде, не хочу лишний раз подвергать его опасности. Если Милена увидит, его отошлют в страшный дом, куда вы с Лё притащили меня.
– Не отошлют. Это я…
По горлу резанула горечь. Для Алины важна семья, а я просто взял и прогнал свою мать. Ну и что обо мне можно подумать?
– … попросил маму уехать. Знаю, знаю, я животное и всё такое, но иначе никак.
Алина взглянула на меня, а после резко зажмурилась.
– Мы с тобой говорили о родителях. И я предупреждала, что будет такая реакция, – распахнула глаза и обожгла взглядом. – Ладно, всё и так было понятно с самого начала. Но давай всё же подлечим тебя, – полные ярко очерченные манящие губы изогнулись в неожиданно робкой улыбке. – Любишь ролевые игры? Я буду медсестра.
Я рассмеялся и повёл её в комнату. Проклятье. Алина шутит, а у меня уши горят. Что она со мной делает?
Иронично. Мама тоже видела рану, но не обратила внимания на сочащуюся. Не помру, но по ситуации понятно, кто действительно обо мне заботится. Даже если это из-за обещания.
Я вытащил аптечку и протянул.
– Прости, сексуального халата у меня нет.
– Это ты зря. Без него лечение не такое действенное, – подмигнула Алина и толкнула меня на кровать. – Но ничего, я что-нибудь придумаю.
Здесь определённо стало жарко. В голову полезли не те мысли, и я сразу потянулся к бутылке с водой. Спокойно. Сейчас нет причин вести себя как озабоченный. К тому же…
Алина ничего мне не должна. Я перевернул её жизнь с ног на голову и подверг опасности. А, ещё едва не изнасиловал. Дважды. Глупо надеяться на стокгольмский синдром, у нас с ней скорее обратный пример. Ещё и про ребёнка рассказал. Может она вообще не хочет детей. Это у нас, оборотней, продолжение рода – смысл жизни.
Попросить бы у того мальчишки прощения, но придётся снова глотать шаманские настойки. Жаль, что мальчика не будет. Мне бы многому хотелось научить его. Явь показать, в футбол за домом погонять, в шахматы научить или хотя бы вырезать их.
Отец облажался с мамой, но, кажется, я влип ещё серьёзнее. У него было почти двадцать лет счастливой жизни, у меня всего несколько дней. Хотя и это много. Ладно. Алина ничего мне не должна. И так рискует жизнью ради враждебного ей мира. Я не смею требовать большего.
– Прости. Я принёс тебе много неприятностей.
– О, да, – Алина невозмутимо кивнула и налив на ватный диск антисептик, принялась осторожно обрабатывать рану. – Например, я чуть не поседела, когда ты пропал в лесу. Давай договоримся, когда в следующий раз за нами будет гнаться обезумевший похотливый бегемот-оборотень и я кричу: «Бежим вместе», мы бежим.
– Просто завидуешь, что я понравился ему больше.
– Немножко, – Алина сузила глаза. – Я, между прочим, ревнивая.
– Даже не пытайся сравнивать. Я что был готов принять удар на себя.
– Да уж, – Алина укоризненно кивнула на след от зубов. – Я даже не знаю, как ты руки не лишился в порыве общей страсти, – она улыбнулась, а после мягко погладила меня по щеке. – Больше никогда так не делай. Готова была разворачиваться, и сама идти бить этому здоровяку морду.
– Не забудь в следующий раз надеть кольцо, – я правда решился шутить на эту тему? – Так и сил прибавится и ему больнее будет.
Алина погрустнела. Молча развернула бинт и в полной тишине, наложила повязку. Когда же покончила с этим, выдохнула и спросила.
– Твоя мама обещала, что расскажет тебе обо мне и Ле. Она это сделала?
– Вроде того, – не знаю, как я удержал голос. – Что думаешь?
– А что думать? Как я могла ожидать от него такого?! Лё казался самым милым и спокойным в вашей семье, а потом раздевает меня! Ещё и чувства приплёл! Мама твоя вместо того, чтоб успокоить сынулю, говорит гадости!
– Ч-что? – по спине будто плетью хлестнули. – Погоди, он сделал это против твоей воли?
– Не знаю как у оборотней, но у людей если говоришь «отвали, ты не в моём вкусе», не зажимаю тебя на постели, пытаются раздеть и одновременно предлагают свадьбу, потому что с альфой мне точно не светит, – Алина фыркнула.
Я смотрел в голубые глаза и пытался решить, чего хочу больше: убить Лё, устроить матери знатный скандал и запретить появляться в Мунисе под страхом смерти лично от меня или объявить свадьбу прямо сейчас, чтобы показать, насколько именно ей «не светит» с альфой.
Отец учил считать до десяти, когда эмоции переполняют. Нужно взглянуть на ситуацию иначе. Очевидно, что подавление для Лё слишком смело. Он огрызается, но действия… в них явно ощущалось влияние мамы. Эта женщина заставила отца сидеть на задних лапках, что говорить про Лё. Не сомневаюсь, у него полно претензий к младшему, но более успешному брату. Додумать не успел, потому что мысли о счастливом будущем вспыхнули с новой силой.
– Давай связанное с альфами, обсуждать со мной? Знаешь, что мама сказала мне? Что вы поболтали «по-женски», и ты призналась, будто без ума от Лё, а со мной только из-за обещания. Ну и чтоб наш дом не вырезали. Мол, я должен уступить, не мешай чужому счастью. Классно, да?
– Без ума я с рождения, – Алина медленно покачала головой, а после вытащила из кармана подаренное кольцо. – А моё счастье – вот.
Она надела его на тонкий безымянный палец. С меня будто тугой ошейник сняли. Тело стало очень лёгким.
– Ты подписала приговор. Тебе светит с альфой как минимум до моей смерти и мне плевать кто, что и какими словами говорит, – я сел перед ней на ковёр. Пальцы подрагивали, когда я дотянулся до руки Алины и прижал тыльную сторону её ладони к губам. Как вышло, что моя жизнь перевернулась за такой короткий срок? Или она была перевёрнута, а сейчас встала ровно? – Если это ещё одна галлюцинация, я отказываюсь просыпаться. Столько мыслей... Я много сказать хочу, но кроме «люблю тебя», ничего не могу сообразить.