Малька
Шрифт:
Утром Емельян пустил в ход свое мастерство очаровывать, но у Мальки, похоже, уже выработался иммунитет не только к простуде и воспалению легких, но и к его ухаживаниям, и все его попытки не приносили никакого результата. Ни кофе в постель, ни веточка дикой орхидеи, ни комплименты — ничто не меняло ее отношения.
Но поскольку они оказались в Тель-Авиве, не сидеть же с кислыми лицами каждый в своем номере?! Емельян предложил Мальке съездить в Назарет [5] , и вместе с группой туристов они все таки вдвоем отправились в Галилею [6] . На этот раз Малька внимательно слушала
5
Город в Палестине. Совр. иврит Нацрат, араб. Эн-Насира – «огороженное место». Известен как место Благовещения и как город, где с детства жил Иисус Христос.
6
Галилея — это самая северная часть Израиля, ограниченная с юга Изреельской долиной, долиной Харод и Бейт Шеаном, с запада — побережьем Средиземного моря, с востока — долиной Иордана, а с севера — государственной границей, хотя значительная часть Верхней Галилеи находится вне Израиля, в Ливане
— Малька, я так больше не могу, — Емельян развернул ее лицом к себе. — Не будь такой жестокой. Я же примчался за тобой почти на край света! Ты бы знала, чего мне это стоило.
Малька смягчилась.
— Так как ты нашел меня? — спросила она, приподняв брови и улыбаясь.
— Легко! Достаточно иметь нужные связи! — хитро ответил Емельян, задирая нос.
— От тебя не спрячешься!
— Ты уже не сердишься на меня? — Емельян приблизился вплотную.
— Еще не знаю.
— У тебя, правда, ничего нет с тем типом? — спросил он мягко.
— Нет. Мы просто… друзья.
Рассказывать Емельяну подробности вчерашнего разговора Малька не сочла нужным. Тем более без подтверждения Киры Валерий для Мальки так и останется просто другом, а если Кира подтвердит, что Валерий отец Мальки, тогда, возможно, об этом узнают и другие. Пока же Малька наслаждалась пейзажами и в то же время ждала, когда же закончится эта экскурсионная программа, чтобы навестить Валерия в больнице.
«Посмотрите налево. Вы видите знаменитую Гору Блаженств, где Христос произнёс Нагорную Проповедь, каждый стих которой начинается со слова «Блаженны». А какой здесь открывается вид на Галилейское море!»
Вид на море, на самом деле, производил наилучшее впечатление, как и чудесный сад у Горы Блаженств, но Малька все-таки чувствовала тяжесть на душе. Ругаться с Емельяном вовсе не хотелось, но прежние чувства, как в воду канули. «А может и не было и вовсе настоящих чувств?» Емельян стал безразличен Мальке. «Неужели, чтобы понять это, мне необходимо было лететь в Израиль?» — спрашивала Малька саму себя, но не могла дать ответ на этот вопрос.
Вернувшись в отель после долгой, интересной, но все-таки утомительной экскурсии, Малька первым делом приняла душ, а вторым — незаметно ускользнула из отеля и поехала к Валерию.
Валерий уже выглядел значительно лучше. «Красавчик, в которого по неосторожности можно и влюбиться. Глаза с огоньком, губы, которые дарят наслаждение! Ах! — Малька размечталась. Валерий казался ей эталоном мужской красоты. —
Они болтали до половины второго, пока медсестра не пришла и не сказала, что пациенту пора спать. С ним время летело быстрее обычного. Мальке нравилось слушать его рассказы об атомном коллайдере и способах разведения кроликов, о биополе Земли и о луговых цветах, и чем больше времени она проводила с Валерием, тем меньше она хотела знать, видеть и слышать Емельяна.
Последующие дни пребывания в Тель-Авиве казались Мальке мучительно долгими. Емельян не давал ей проходу, постоянно провоцировал на выяснение отношений, обвинял в неверности, распутстве и во всех тяжких грехах, кроме убийства. Малька неоднократно ставила его на место, по десять раз на день напоминала ему о Наташе. В глубине души она даже благодарила Бога, что ей довелось увидеть их целующимися. А ведь она могла бы и ничего об этом не знать. Например, Кира могла бы повлиять на решение дочери и не позволить ей уезжать в тот вечер. Но Кира с ее то даром интуиции и помощью говорящих рун знала, что делает.
А вот Малька со своим логическим подходом к каждой задаче порой попадала впросак. Если на пьяную голову она отважилась взять у Виталия Заславского 2000 долларов, то смотреть ему в глаза и отдавать деньги придется по трезвому.
Этот вопрос тревожил Мальку особенно сильно в последний день ее отдыха в Израиле, но ни с Емельяном, ни с Валерием она его не обсуждала.
В полдень Малька загорала на солнышке у большого бассейна с чистой прозрачной водой температурой +46 градусов. Вода поступала прямиком из горячего целебного источника. Благодать! Если бы еще Емельян не доставал свой ревностью, властностью и настойчивостью, было бы лучше.
— Прикрой грудь. Или тебе нравятся, как на тебя пялится вон тот жирный в красных трусах?
— Она прикрыта. Куда еще? Загорать в халате?!
— Я тебе не узнаю. Ты специально все делаешь мне назло?
— Емельян, оставь меня в покое. Если что-то не нравится, будь так любезен, не мешай мне отдыхать.
— Да как ты разговариваешь со мной? Я к тебе со всей душой, а ты плюешь мне в душу.
— Как трогательно! Где ты научился таким словечкам?
— Не язви!
— Или что?
— Или ты еще пожалеешь?
— Ты угрожаешь мне?
— Нет. Прости. Я погорячился. Я чувствую себя идиотом. Ты всю неделю не подпускаешь меня к себе, мы за все это время ни разу даже не поцеловались, не говоря уже о сексе. Если так и дальше будет продолжаться, я этого просто не вынесу. Ты то пропадаешь неожиданно, рассказываешь мне сказки о каких-то архитектурных достопримечательностях. Ты, правда, думаешь, что я не знаю, куда ты ходишь? К кому, точнее. К тому смазливому с сережкой в ухе! Так?
Малька выдержала паузу, сделав серьезное лицо, сжав губы и приподняв брови.
— Не хотела тебя расстраивать, но вижу, что придется. Я приняла окончательное решение: ни о какой свадьбе не может быть и речи. Все. Точка.
Емельян аж побелел от услышанного. Он схватил Мальку за руки и толкнул в бассейн.
— Будь по-твоему. Ты еще пожалеешь.
Он ушел, дико размахивая руками, наткнулся на официанта с подносом и выругался нецензурной бранью. Больше Малька его не видела до возвращения домой.