Малое собрание сочинений
Шрифт:
Ты чувствуешь, как воздух режет щёки:
Щипки его румянцем обагрили!
Зима на старых окнах пишет строки
Чернилами из искр снежной пыли.
Волной блестящей плавит эта россыпь
В хрусталь гранёный тонкое стекло
Шершаво-колким инеем на ощупь.
Я знаю потому, что занесло
Меня зимовьем русским восторганье
Подальше от излишнего тепла.
По нраву мне снежки, салазки, сани,
Крещенский холод и немые зеркала
Смиренно скованных озёр, и быстрых речек,
Последними принявших узы льда.
Люблю, когда в погожий зимний вечер
От ветра не останется следа,
И розовые сумерки пронзает
Укрытых настом елей хвойный звон.
А Солнце, закатившись, догорает
Лишь очи согревающим огнём,
В слезах краёв белёсых кровель
Рождая льда и пламени союз.
Ну как тобой налюбоваться вдоволь,
Морозная моя святая Русь!
Сияние снега
Глобальное ли потепление,
Период ли обледенения,
А в матушке-России зябь,
На стёклах блеск, узоров рябь.
Холодный ум аборигена
Заранее тепла не ищет.
Когда смотрю на снег смиренно,
То становлюсь светлей и чище:
Источник света, что искрится,
Лишь ожидает свой черёд,
Чтобы, оттаяв, превратиться
В поток живых весенних вод.
Свечи
За окном зимовье путает погоду,
Мается не к месту залежалый снег,
То рыхлея тало, обращаясь в воду,
То затвердевая корочкой поверх
Наслоённых прежде белою глазурью
Вьюжистых метелей, властвующих всласть.
Я о том наслышан по приметам в Юрьев,
Предвещавший в зиму снежную напасть.
Подле горизонта влажной пеленою
Выстилает дымку негустой туман.
Пред воспламенённой я сижу свечою
Вроде бы и трезв, но будто бы и пьян
Волнами от танца тёплого сиянья
Света от горящей нити фитиля.
Пламя пробуждает тень воспоминанья
Времени, в котором мне учителя
Были только двое – мама и отец.
Старая проводка, пробки выбивало:
В ход пускали свечи – темени конец.
Я сидел на кухне, рядом братик малый,
И грудной сестрёнки долгожданной крики.
По обоям, шторам, мебели, посуде —
Всюду изливались ласковые блики.
В деревянной раме стёкла больше студит
Иней, морозящий пышною картиной,
Каковую златом осыпали свечи.
Этот быт далекий и уже старинный
Я припоминаю в тихий зимний вечер.
До весны
Поутру я впервые за долгие дни
Разуверился в том, что зима не пройдёт.
Мне б синоптиков слушать, да только они
Ошибаются. Каждый досадный просчёт
Заставляет к науке народной идти —
Подмечать справедливость старинных примет.
Заскучавши по Солнцу, сердечно простил
Что его благодатный целительный свет
Согревал не людей, а пласты облаков,
Эдак дней девяносто истратив на них.
И, холодный расслабив напряг кулаков,
Я, его привечая, блаженно притих
И подставил лучам отмороженный лик,
Пропитавшийся бледностью долгих снегов.
Неизбежно грозит симфонический крик
Возвратившихся птах из далёких краёв,
Вопиющих о счастьи весеннюю трель
Сквозь акцент, привезённый с зимовья домой.
Отступает неспешно зима. Неужель
Я присутствовать буду при очередной
Коронации жизни, расцвете её,
И увижу, как длань её мир возродит!?
А коль речь о Весне ясноликой завёл —
Непременно ещё полюбить предстоит.
Наконец-то, весна!
Наконец-то, весна! Наконец-то, скворцы
Пересвистом вернут меня в чувства.
Слишком долго стоят ледяные дворцы —
Время пира иного искусства.
Мне пора заглянуть на оттаявший луг,
Там, где первый подснежник проснётся,
И к подножию дерева в тающий круг
За глотком чёрный вран окунётся.
В этом таинстве есть первобытная радость,
Когда счастье и искренность были ничьи.
Эх, весна! Ты как нежный бутон завязалась,
Заплелись голубою косичкой ручьи…
Белая лилия
Непонятное клише —