Мальтийская история: воспоминание о надежде
Шрифт:
Лицо её раскраснелось от выпитого вина. Надэж уже улыбалась, глядя на меня. Такой она мне нравилась больше.
Но время идёт, и мне надо было уходить. Я стал прощаться.
– Хорошо, иди, – улыбка слетела с её лица. Она вздохнула: – Понимаю. Завтра вы уходите в море. Увижу ли тебя снова?
Я открыл рот, чтобы уверить её в самом оптимистичном исходе – новой встрече после моего возвращения, но она покачала головой:
– Я покину Мальту – вернусь во Францию. Надеюсь, ты навестишь нас с Жоржем на родине?
–
Выйдя на улицу, взглянул вверх, Надэж стояла около открытого окна балкона. Женский силуэт выделялся на фоне тусклого света из комнаты. Мы помахали друг другу, и я направился к дому.
По дороге усмехался про себя: «Странная дама. После этой встречи с ней мне кажется, что держал в руках синее пламя газовой горелки, оно играло, затухало и вновь вспыхивало». Даже посмотрел на свои ладони, но в сумраке позднего вечера ничего не увидел. «Интересно было бы посмотреть на её мужа. Чтобы жить с таким «чудом» надо быть особенным человеком, – наверное, уже открытая усмешка появилась на моих губах. – Но вряд ли его увижу. Разве только в Париже…»
«В Париже? – спросил сам себя. – Смогу ли вообще вернуться на родину?»
Дома меня ждала кровать, и вскоре мне уже снились пляшущие синие огоньки вокруг чёрных корабельных бортов. Стук входной двери спугнул эти огоньки из сна. «Найдин вернулась», – хотелось повернуться на другой бок и продолжить сон, но надо было попрощаться и с ней.
Кряхтя и зевая, поднялся с постели, натянул штаны и вышел в коридор. Девушка ещё не успела захлопнуть за собой дверь и, заслышав скрип, оглянулась. Увидев в темноте мой силуэт, остановилась.
– Не спится, морячок? – опять насмешка в голосе: она неисправима.
Я потряс головой, желания пикироваться с соседкой не было.
– Хотел сказать: «До свидания», – сонно произнёс.
– Ты куда-то уезжаешь? – её голос стал серьёзным.
– Да, наше судно уходит из Ла-Валетты. Так что прощай, – махнул рукой.
– Зайдёшь ко мне? – она сделала движение к своей комнате.
Я тут же вспомнил прощание с Надэж и резко замотал головой.
– Нет, благодарю. Завтра, точнее уже сегодня, мне рано вставать: в пять надо быть на судне. Много будет работы – надо выспаться.
– Буду надеяться, что у меня не появится новый сосед, я привыкла к тебе, – в темноте не было видно, но, наверное, Найдин улыбнулась.
– Можешь рассчитывать на меня в этом, – прозвучал мой ответ.
– Только, когда ты не лезешь в душ, – опять ехидная реплика с её стороны.
– Я отработал свою вину потом и мозолями, – проворчал я.
– Вот поэтому мне и не будет хватать тебя. Семь футов под килем и попутного ветра, морячок, – дверь за ней захлопнулась.
– Прощай, Найдин, – ответил я вслед исчезнувшей девушке и вернулся в постель…
Глава 2. Начало
Следующее утро не предвещало ничего необычного: окончание погрузки, проверка закрепления грузов, запуск двигателя, выход в море в составе конвоя – всё по спланированному порядку.
Папаша Гийом, попыхивая сигаретой на причале, весело разглядывал осликов, запряжённых в повозки. Британские солдаты быстро вытаскивали какие-то деревянные ящики и заносили их в трюм. Внизу их ждали наши матросы, закреплявшие принесённый груз. Это продолжалось недолго – вскоре сержант махнул капитану Моро и что-то прокричал – громкое и невнятное, но было понятно, что они закончили работу. Ослики облегчённо вздохнули и покатили свои пустые повозки назад в город.
Старпом побрёл в трюм осматривать крепёж и расположение грузов, Папаша Гийом кивнул мне, и мы, не спеша, двинулись к машинному отделению: люк, крутая лестница в чрево корабля, обманчивая тишина – всё как обычно.
Но сделать мы ничего не успели, как раздался вой сирены. Папаша Гийом в замешательстве посмотрел на меня. Наверное, мой вид был не менее растерян.
– Учения какие-то? – выдвинул идею мой наставник, я только пожал плечами и полез по лестнице назад, уже слыша топот ботинок по палубе. За мной, чертыхаясь, лез Папаша Гийом.
На палубе стояла кучка матросов «Бретани» и, задрав головы, глазели на небо. Мы тоже взглянули вверх, но ничего не увидели, кроме чистого светлого простора. Из динамиков на берегу орала сирена воздушной тревоги. Папаша Гийом толкнул стоящего рядом матроса, им оказался поляк Януш. Старший механик вместо вопроса дёрнул головой вверх. Януш ответил, пытаясь перекричать звук сирены:
– Объявили воздушную тревогу – говорят, налёт итальянской авиации, – он кивнул в сторону бегущих по берегу рабочих и солдат. – Пожалуй, я тоже побегу. В Пшемысле также было.
Он не успел отойти от нас как появился капитан Моро. На этот раз его вид можно было назвать свирепым. Прищуренные глаза, кривая улыбка – не улыбка: приоткрытый с одной стороны рот и обнажённый клык. Рыжие волосы, казалось, горели. Сжатые кулаки.
– Какого дьявола вы здесь делаете?! Быстро все в убежище! Со мной остаётся… – он пробежал глазами по морякам и ткнул в меня пальцем. – Со мной остаётся Ракитоф. Остальные вон в убежище!
Крик кэпа настолько ударил нам по мозгам, что какое-то время все стояли как вкопанные, но продолжение: «Я что сказал?! Акулий корм!» – заставило всех побежать к трапу, кроме меня и Папаши Гийома.