Мальтийский крест
Шрифт:
Так Олег и выразился, с одной стороны, чуть иронизируя, а с другой — чистую правду сказал.
— Имелась у них строгая тётка-воспитательница в особом заведении, среднем между пансионом благородных девиц и высшей школой спецназа, но в ближайшие годы вряд ли им ещё придётся увидеться. Жизнь — она… Сами понимаете.
Валентин Лихарев, очевидно, тоже принимал в девушках некоторое участие, но сейчас Левашов его отчётливо отодвинул. По-человечески понять можно — мужчина, имеющий молодую ревнивую жену, никак не может уделять должное внимание семи красавицам сразу. Неизвестно, откуда взявшимся.
— Как ты соображаешь, друг, — повернулся к Лихареву Олег, — Майя с Татьяной на офицерское жалованье
— Да о чём ты говоришь! Всё будет в лучшем виде. И здесь устроим, и в столицы вывезем, если потребуется, — почти возмутился Лихарев.
— Вот и славно. А то тебя и на том свете найти — не вопрос. Сам понимаешь… — как-то, на взгляд Майи, достаточно банально фраза прозвучала… Чересчур. Она и сама успела побывать «на том свете», но Левашов, кажется, имел в виду нечто другое.
Валентин с готовностью кивнул.
— Тогда — до скорого. Надеюсь, ума не летать на флигере днём, да и ночью, у тебя хватит? — сказал на прощание Левашов. — Разве только в случае самой крайней необходимости.
Он ещё раз простился со всеми, причём Майе показалось, что на одну из девушек он взглянул не совсем так, как на остальных. И та будто бы смущённо опустила глаза. Впрочем, всего лишь на мгновение.
«Интересно, — подумала она. — Интересно… А почему бы и нет? Девчушка прелестна, а мадам Лариса при всех своих достоинствах едва ли так уж безупречна в роли домостроевской жены».
Майя ощущала с Ларисой некоторое сродство характеров и темперамента, но с тех пор, как нашла себе Ляхова, мысли о приключениях на стороне ей даже в голову не приходили. Мадам же Эймонт, судя по всему, к моногамности была неспособна по определению, однако, в отличие от других, держала себя так, что ни один мужчина и помыслить не мог проявить по отношению к ней малейшую инициативу. Умела Лариса окружать себя аурой абсолютной неприступности. И как уж она, в случае необходимости, устраивала свои дела — бог весть.
Олег удалился в гараж, где был укрыт флигер — и больше они его не видели.
Следом откланялся и Лихарев, сказав, что машина ему не нужна, до вокзала он спустится пешком, заглянет в пивной подвальчик «Максимыч». Посидит, приведёт мысли в порядок, а уже потом возьмёт такси и обрадует Эвелин своим окончательным, пожалуй, возвращением.
— А вы, курсантки, во всём слушайтесь Майю Васильевну и Татьяну Юрьевну, — сказал он строго, с какими-то специальными обертонами в голосе. — Переодеться вам надо, привести внешность в соответствие с окружающей действительностью, отдохнуть. Я завтра, утром или вечером, как получится, заскочу, над документами, над легендами покумекаем. Они в ближайшее время, естественно, не понадобятся, но всё должно быть путём. Мало ли, как сложится. Это вам… На первоначальное обзаведение. — Валентин нашарил в кармане и протянул Майе кредитную карточку на предъявителя, действительную в любом государстве ТАОС, да и в большинстве сравнительно цивилизованных стран, имевших централизованные банковские системы.
Опыт научил его всегда иметь при себе этакий «спасательный жилет» или «парашют» — как кому нравится. В иные реальности после известных событий он не собирался проникать даже под страхом виселицы. Разве только по особому распоряжению и с надёжным прикрытием. Хватит, набегался, тем более что его аналоги так или иначе ведут где-то там самостоятельное существование, что волновало его очень мало.
А на этой карточке хранились практически все его свободные деньги, «подкожные», как выражались в тридцатые годы, не связанные на процентных счетах, не вложенные ни в какое дело. Эвелин о них тоже ничего не знала. Да и не интересовалась финансовыми делами своего супруга, успев за время жизни в России понять, что «здесь вам не тут», и женщина, вмешивающаяся не в свои дела, рискует гораздо больше потерять, чем выиграть, в отличие от родной «Белль Франс» [11] .
11
Прекрасной Франции.
— Здесь примерно около полумиллиона рублей. Пользуйтесь без стеснения, по мере необходимости. Пока мне эти деньги не нужны, а дальше видно будет, — не упустил он возможности слегка распустить хвост.
— Да ну что ты, — поразилась Татьяна. Для неё такие деньги как раз были суммой чрезвычайно значительной, хотя они с Тархановым отнюдь не бедствовали. — Нам и полста тысяч на всё про всё с избытком хватит…
— Девушки, торг здесь неуместен, — сделал Лихарев отстраняющий жест. — Не будем вдаваться в подробности, но я почти уверен, что даже одна моя голова стоит намного больше. Плюс ещё семь, — указал он на курсанток. — Сейчас тот редкий случай, когда мне повезло совершить столь выгодную сделку. Кроме того, наши друзья-американцы совершенно справедливо говорят, что всё, за что можно заплатить деньгами, обходится дёшево…
— Так, может, поподробнее расскажешь? — предложила Татьяна, решившая, что не стоит распространять какие-то мелкие недоразумения на все последующие отношения с человеком, способным на столь широкий жест. Да и вообще оставшимся, как очевидно, в полном доверии у Левашова, а значит, и всего «Братства». — Я распоряжусь, стол накроем, заодно всё и обсудим… Зачем тебе та пивная?
— Извини, Таня, извини. — Валентин явно не хотел задерживаться в их обществе, это было очевидно. — Эля ждёт. Она ещё не знает, но вдовой могла сегодня стать вполне настоящей. И вы бы ей сейчас оказывали все необходимые знаки внимания. Трогательные, но не настолько успокоительные, чем… — Он указал взглядом на карточку. — Девушки вам сами всё расскажут. — Он внезапно произнёс, обратившись к своим подопечным, резко прозвучавшую фразу на незнакомом языке. И тут же перешёл на русский, для Майи с Татьяной: — Можете ничего не скрывать — тайны здесь никакой больше нет, а мы с Дайяной для вас теперь никто…
Курсантки на мгновение подтянулись и тут же опять расслабились. Не всё они понимали, не пройдя выпускного инструктажа и соответствующего предстоящим ролям кондиционирования, но произнесённая Лихаревым формула их отпустила. Почти совсем. Но — всё же не до конца. Валентин оставался представителем высшего руководства, от которого всегда зависело слишком многое. Они не получили чинов и должностей, хотя бы координаторов третьего класса, им не были выданы гомеостаты, блок-универсалы, Шары. А что они без них?
На самом деле — самые обыкновенные земные девушки (раз уж оказались на Земле). Способности — способностями, возможности — возможностями. Ум, интеллект, красота, информированность, незаурядные физические качества — но это ведь лет на тридцать от силы, а потом они начнут стареть, как и все местные жители. Сто-двести лет юности и красоты им точно не гарантированы без положенных приспособлений.
Лихарев очаровательно улыбнулся всем сразу, Татьяне, как ей показалось, — особенно, и унёсся вниз своей стремительной походкой, перепрыгивая через две-три ступени. Охранник закрыл за ним узорную чугунную калитку. Дамы и барышни остались одни.