Малыш 44
Шрифт:
Из окна спальни Михаил Зиновьев видел, что дверь сарая распахнута настежь. Она раскачивалась на ветру, так что внутрь залетал снег. Он обернулся. Жена его лежала в кровати и спала. Решив, что не станет беспокоить ее, он тихонько набросил полушубок, надел валенки и вышел наружу.
Поднялся ветер. Мела поземка, швыряя колючие снежинки в лицо Михаилу. Он поднял руку, прикрывая глаза. Подойдя к сараю, он взглянул сквозь растопыренные пальцы на замок и увидел, что тот выбит, а дверь открыта. Он заглянул внутрь и после того, как глаза привыкли к темноте — луны на небе не было, — заметил очертания мужчины, лежащего на соломе. Еще не зная толком, что будет делать, он вошел в сарай, взял вилы, подошел к спящему человеку и замахнулся, готовясь пронзить тому живот.
Анатолий
Они долго оставались вот так, замерев в неподвижности, пока Михаил не почувствовал вдруг, что его охватывает жгучий стыд. Он охнул, словно какая-то невидимая сила нанесла ему сильный удар под ложечку, отшвырнул в сторону вилы и повалился на колени.
— Прости меня, пожалуйста!
Анатолий сел. Прилив адреналина прогнал сон, но в теле болела каждая клеточка. Сколько же он спал? Мало, слишком мало. В горле у него пересохло, и голос прозвучал хрипло.
— Я понимаю. Мне не следовало приходить сюда. Не следовало просить тебя о помощи. Теперь у тебя есть семья, о которой ты должен думать в первую очередь. Я подверг тебя опасности. Так что это я должен просить прощения.
Михаил покачал головой.
— Я испугался. Запаниковал. Прости меня.
Анатолий взглянул в снег и темень. Уйти прямо сейчас он не мог. Он попросту погибнет. Разумеется, спать ему больше не придется. Но ему по-прежнему нужна передышка и крыша над головой. А Михаил ждал его ответа, ждал, чтобы он простил его.
— Мне не за что прощать тебя. Ты ни в чем не виноват. На твоем месте я бы поступил так же.
— Но ты мой друг.
— Я был твоим другом и останусь им впредь. Послушай меня: я хочу, чтобы ты забыл обо всем, что случилось сегодня. Забудь, что я вообще приходил сюда. Забудь, что я просил тебя о помощи. Запомни нас такими, какими мы были когда-то. Вспоминай о нас как о лучших друзьях. Сделай это для меня, и я отвечу тебе тем же. Утром ты проснешься и будешь жить так, как прежде. Уверяю тебя, никто не узнает, что я был здесь.
Михаил уронил голову на грудь: он плакал. До сегодняшней ночи он считал, что готов сделать для своего друга все на свете. Но это оказалось ложью. Верность, храбрость и дружба — все эти чувства развеялись как дым при первом же серьезном испытании.
Когда вчера вечером к нему в гости неожиданно нагрянул Анатолий, по понятным причинам Михаил удивился. Анатолий приехал в деревню без предупреждения. Тем не менее его ждал теплый и радушный прием, еда, питье и теплая постель. И только после того, как хозяева узнали, что он направляется на север, к финской границе, они поняли, в чем заключается причина столь неожиданного визита. Он ни словом не обмолвился о том, что его разыскивает государственная тайная полиция, МГБ. Они обо всем догадались сами. Он стал изгоем. Беглецом. Как только этот факт предстал перед ними во всей своей неприглядной красе, теплота растаяла без следа. Наказанием за пособничество и укрывательство государственных преступников служила смертная казнь. Анатолий знал об этом, но надеялся, что его друг готов пойти на такой риск. Он даже позволил себе надеяться, что тот проводит его до северной границы. Сотрудники МГБ искали его одного, а не двух человек; кроме того, на всем пути до Ленинграда в окрестных селах и городах, включая Тверь и Горький, у Михаила были знакомые. Да, он требовал слишком много, но когда-то Анатолий спас Михаилу жизнь. Он никогда не считал, что это долг, который ему следует вернуть, но так было лишь потому, что он думал: ему никогда не потребуется ответная услуга.
Во время разговора стало ясно, что Михаил не готов пойти на такой риск. В беседу часто вмешивалась жена Михаила, отзывая того в сторонку, чтобы пошептаться с ним наедине. При этом она бросала на Анатолия злобные взгляды. Жизнь требовала во всем соблюдать предельную осторожность и осмотрительность. В конце концов, он ведь не мог отрицать, что своим появлением навлек смертельную опасность на семью своего старого друга, которую любил, кстати говоря. Вопреки своим первоначальным ожиданиям, Анатолий заявил, что ему нужно лишь переночевать под крышей, и только. А утром он уйдет, и они больше никогда его не увидят. Он отправится на ближайшую железнодорожную станцию, туда, откуда пришел. Кроме того, он предложил выбить замок. На тот невероятный случай, если его поймают, семья сможет утверждать, что ничего не знает и что в сарае побывал воришка. Он полагал, что подобные меры предосторожности успокоят хозяев.
Не в силах смотреть на плачущего друга, Анатолий положил руку ему на плечо.
— Ты ни в чем не виноват. Мы все стараемся выжить, как можем.
Михаил перестал плакать. Он поднял голову, вытирая слезы. Друзья поняли, что видят друг друга в последний раз, и крепко обнялись.
Михаил первым разжал объятия.
— Ты лучше меня.
Он встал и вышел из сарая, не забыв прикрыть за собой дверь, и даже нагреб под нее снега, чтобы она вновь не открылась. Повернувшись спиной к ветру, он, с трудом переставляя ноги, потащился к дому. Если бы он убил Анатолия и сообщил о нем в компетентные органы, то гарантировал бы своей семье безопасность. А теперь придется положиться на судьбу. Ему остается только молиться. Он никогда не считал себя трусом и во время войны ежедневно рисковал жизнью. Кое-кто из товарищей даже называл его храбрецом. Но теперь он боялся за свою семью. Он вполне мог представить и более страшные вещи, чем собственная смерть.
Войдя в дом, он снял валенки, полушубок и направился в спальню. Открыв дверь, он с изумлением и испугом увидел женскую фигуру у окна. Его жена не спала, она смотрела на сарай. Услышав его шаги, она повернулась. Глядя на ее хрупкую фигуру, трудно было поверить, что она способна таскать тяжести, ухаживать за домашней скотиной и даже косить, работая по двадцать четыре часа в сутки, чтобы ее семья не умерла с голоду. И ее совершенно не интересовало, что когда-то Анатолий спас ее мужу жизнь. Ее не волновала история их дружбы и взаимоотношений. Верность и чувство долга оставались для нее абстрактными понятиями. Анатолий превратился в угрозу для их безопасности и благополучия. Вот в этом и заключалась суровая реальность. Она хотела, чтобы он ушел как можно скорее и как можно дальше от ее семьи, и сейчас люто ненавидела его — верного друга, которого некогда нежно любила как дорогого гостя, — и желала ему смерти.
Михаил поцеловал жену. Ее щека была холодной. Он взял ее за руку. Она взглянула ему в лицо, отметив про себя, что он плакал.
— Что ты делал на дворе?
Михаил вполне понимал и разделял ее тревогу. Она надеялась, что он сделал то, что должно. Она надеялась, что он вспомнил о своей семье и убил этого человека. Это был бы правильный поступок.
— Он оставил дверь сарая открытой. Кто-нибудь мог заметить это. Я закрыл ее.
Михаил почувствовал, как пальцы жены безжизненно разжались, и ощутил ее разочарование. Она сочла его слабаком. И она была права. У него не хватило духу ни убить своего друга, ни помочь ему. Он попытался найти какие-то слова утешения.
— Не волнуйся. Никто не знает, что он здесь.
Москва
Стол был разбит, кровать перевернута, матрас разрезан на кусочки, подушки вспороты, а доски пола сорваны. Тем не менее обыск, которому подверглась квартира Анатолия Бродского, не дал никаких результатов, которые могли бы подсказать, куда он подевался. Лев присел на корточки перед камином и принялся исследовать его содержимое. Пепел еще сохранял форму писем, которые сложили стопкой и подожгли. Он поворошил его стволом пистолета, надеясь отыскать какой-нибудь уцелевший кусочек. Но пепел лишь рассыпался ровной горкой — все бумаги сгорели дотла. Предатель сбежал. И виноват в этом был он, Лев. В своем отношении к этому человеку, которого он совершенно не знал, он истолковал сомнения в его пользу. Решив, что тот невиновен, он допустил ошибку, которую мог сделать только зеленый новичок.