Малыш от генерального

Коваленко Мария Сергеевна

– Анкеты у меня здесь, сами понимаете, нет, так что фото лишь черно-белое.

Я вцепилась в лист бумаги, как утопающий в спасательный круг.

– Оставьте себе. Данных там нет. Если родится мальчик, в семь лет можете сравнить, насколько похож.

Сама не понимая, какой подарок мне дарит, она пододвинула лист поближе и улыбнулась уже прежней приветливой улыбкой.

На такой жест просто необходимо было сказать хотя бы «спасибо». Вряд ли Градская что-то нарушала – мне никто не мешал и раньше сфотографировать на мобильный телефон

всю анкету.

Но моя умная голова стала вдруг совсем глупой. Голосовые связки онемели. И лишь в такси я поняла, что сбежала, так и не поблагодарив.

Глава 13. Гнев Монстра

Марат.

Копию записки от Герасимова, которую нашли в квартире Аглаи, Бадоев принес мне лично. За это хотелось свернуть ему шею.

Верный пес Дамира даже после смены руководства остался верен лишь своему хозяину. Он так и не дал людям Штерна изучить оригинал. А в квартире после его людей и бригады криминалистов можно было жечь все напалмом – ни одной улики все равно не осталось.

Увольнять надо было этого героя или ссылать в усадьбу к брату сторожить дом. С его параноидальной верностью, Штерн и тот сразу исключил Бадоева из списков подозреваемых. Но разбрасываться надежными людьми в сложившейся ситуации я не мог. В офисе, где даже любовник секретарши шпионил за ее боссом, и чужой пес был на счету.

Потому терпел. Молча, сдерживая гнев, слушал нудный и пустой отчет о поджоге дачи Захарова. Стиснув зубы, изучал протокол осмотра следователем квартиры Калининой.

Тот по смыслу мало чем отличался от предыдущего отчета. «Следы взлома не обнаружены», «отпечатков пальцев нет». В наличии имелась лишь записка с текстом: «Это только начало. За перемены придется платить». Всего две строчки с таким туманным смыслом, что увязать их с компанией могли единицы.

Бадоев увязал. Не представляю, как ему удалось. Пока что о масштабах проблемы знали лишь Аглая и Штерн. Но, видимо, пес на то и пес, чтобы чуять.

– У нас системный администратор давно рабочие компьютеры не проверял. Антивирус там обновить, системный блок или монитор заменить... – издалека начал он. – Под шумок архивы всех данных и переписки сделать можно. Время нынче непростое, перестраховаться не повредит.

– А кроме администратора кто еще что может организовать? – я тоже не стал выкладывать карты на стол.

– Если надо без лишнего шума, то машины замов и начальников отделов на СТО, у нас тут рядом, неплохо было бы до ума довести. Ну, там... Одних жучков погонять, других – поставить.

– Хорошее дело. Только как я им прикажу ехать на СТО?

– Так и не нужно ничего приказывать. Эти чистюли сами туда каждую неделю на автомойку катаются. И перед работой, и после, и вместо работы.

– Тогда, конечно, да. Лучше пусть катаются с жучками. Время непростое, – на миг задумался, – и в кабинетах тоже можно немного послушать.

– Обижаете, босс, – Бадоев свел вместе густые

брови, почесал квадратный подбородок и выдал: – Всегда все слушались и писамлись. Брату вашему это несильно нравилось. Но мне спокойнее как-то. Если бы мог, еще бы и дома у них все нафаршировал, но Уголовный кодекс мешает.

К последней фразе на лице моего бравого начбеза даже что-то похожее на улыбку появилось. Чувствительным барышням эту улыбку, конечно, показывать не стоило, но впервые за время нашей работы Бадоев выглядел не тупым солдафоном, а вполне адекватным мужиком.

– Да, этот кодекс сильно мешает спокойной жизни...

Я кивком дал добро на все инициативы и почти смирился с тем, что в команде осведомленных прибыло. Со Штерном, понятное дело, дружбы у моего начбеза не получится. Разного поля ягоды. Но хотя бы на работе задница будет прикрыта.

«Может, и сработаемся», – уже перед самым уходом Бадоева пришла мысль. Это была первая хорошая мысль за день!

Однако, только закрылась дверь, от Димы на телефон упало сообщение: «За помощницей, похоже, хвост. Водителя она так и не взяла, но пятнадцать минут назад звонила твоему начбезу с просьбой подстраховать в отеле».

* * *

За последние годы я уже и забыл, какое на вкус бешенство. Злым бывал. Бывал и недовольным. А так, чтобы хотелось рвать и метать... Не помнил.

Работники офиса, похоже, не помнили тоже. Разбаловал их Дамир. Разучились пропускать босса, когда тот бежит к лифту. Такими нежными стали, что чуть в обморок не падали от моего: «Пошли все на фиг!»

Дисциплиной в компании заняться нужно было срочно. Провести ликбез по пользованию лестницей, по движению в потоке, когда навстречу спешит начальство. По строгому соблюдению всех приказов непосредственного руководителя. И сейчас я точно знал, с кого первого начну.

Главное было успеть... добраться до одной тощей задницы, прежде чем она найдёт приключения. В этом не доверял ни Бадоевским бойцам, ни спецам Штерна. Сам спешил как на пожар.

Личный «БМВ», на который пересел после прилета, взревел на весь паркинг. Старый пень в будке охранника подпрыгнул на своем месте. А толпа курильщиков у входа разлетелась, как пуганое воронье.

Я замечал все это боковым зрением. Основное внимание было приковано к дороге. Не пропустить нужный поворот. Не задавить какого-нибудь тихохода на перекрестке. Не устроить разнос всему отелю.

Последний пункт я эпически провалил.

Эпически, потому что подоспевший первым Слава был послан писать заявление на увольнение. А встретившийся на пути охранник Бадоева – в дальний поход по интимным местам.

Туда же хотелось отправить и мою драгоценную Аглаю Дмитриевну, мать ее, Калинину. Русским же языком сказал: «Мне звонить!». Но вломился без стука в номер, застал перепуганную помощницу в углу комнаты. И бешенство как рукой сняло.

Не женщина, а наказание. Причем для себя самой тоже.