Малыш по договору. Подари мне счастье
Шрифт:
— На терапии. Надеюсь, ещё работаю…
Незнакомец открывает передо мной двери клиники и позволяет войти первой.
У металлодетекторов притормаживаю, чтобы положить сумку вне датчика, и с удивлением наблюдаю, как незнакомец здоровается с охранником, пожав тому руку.
Слегка растерянно смотрю то на охранника, то на своего незнакомца.
— Дальше сама дойдёшь? — спрашивает, пройдя через металлодетектер.
— Да… Конечно! Спасибо большое за помощь ещё раз.
Кивнув, мужчина разворачивается и направляется прямо по коридору, пройдя мимо стойки ресепшена, где с ним здоровается одна из администраторов.
— Здравствуйте, Игорь Сергеевич. Анатолий Павлович просил вас зайти. Он у себя в кабинете.
— Добрый вечер. Понял, зайду, — на ходу бросает Наташе, не сбавляя шаг.
Определённо его здесь все знают. Кроме меня…
— Привет, Наташ, — поравнявшись со столом администратора, чуть притормаживаю, продолжая смотреть в широкую спину постепенно удаляющегося незнакомца.
Точнее, теперь не незнакомца. Ведь я знаю, как его зовут.
— Привет... Господи, что с тобой?
— Под машину попала. Но всё нормально, — отмахиваюсь без лишних подробностей. И так времени нет. — Слушай, а с кем ты сейчас поздоровалась? Высокий такой, со шрамом. Он пациент?
Наташа машинально бросает взгляд в ту сторону, куда только что ушёл сбивший меня мужчина.
— Ты чего? Это же Воскресенский Игорь Сергеевич. У него своё охранное агентство, и наша больница один из его охраняемых объектов. Ты разве не знала?
— Эм… нет, — качаю головой. — Да я же тут всего пару месяцев работаю…
Охранное агентство. Да, он вполне производит впечатление человека, у которого может быть охранное агентство. Хотя я больше склонялась к тому, что он военный или из полиции.
— Слушай, Алис, а ты будешь сегодня работать или на больничный пойдёшь? А то мне уже несколько раз старшая медсестра с вашего отделения звонила и спрашивала, появилась ты или нет?
Чёрт!
— Да, конечно. Буду работать! Сейчас уже бегу.
Быстро попрощавшись с Наташей, бегу в сторону лифтов. Благо ночью они приезжают быстро и в них нет толкучки.
Примерно через пять минут я, наконец, оказываюсь перед дверями родного терапевтического отделения. Глубоко вдыхаю характерный запах медикаментов и захожу внутрь, где у медсестринской стойки тут же напарываюсь на недовольный взгляд старшей медсестры.
— Вершинина, удивительно, что ты вообще пришла. Могла бы уже и не утруждаться.
— Простите меня, пожалуйста, Анна Викторовна, — начинаю быстро тараторить, подойдя ближе, и опустив стыдливо взгляд. — Я не по своей вине опоздала, клянусь! Я выехала за два часа, но попала в пробку, а потом ещё и под машину, — указываю на перевязанные колени и руки. — Пришлось обрабатывать раны, но я торопилась, как могл...
— Меня не интересуют причины, по которым ты опоздала, Вершинина. Не забывай, что ты здесь не за красивые глазки работаешь, — резко прерывает мои попытки объясниться, шлёпнув стопку медицинских карт на стойку. — Вот эти все люди не обязаны ждать, когда ты там из пробки выберешься или колени свои с асфальта соскребешь. Может, пока ты свои проблемы решаешь, пациентам самостоятельно катетеры себе начать ставить и антибиотики колоть?
Поджав губы, смотрю в абсолютно равнодушное к человеческим страданиям лицо Анны Викторовны. Может, мне бы и хотелось сейчас ответить, что такая жестокость просто несправедлива, в конце концов, я же не проспала или не на развлекательных мероприятиях задержалась. Иногда есть обстоятельства выше наших сил. Но зная характер этой женщины, лучше молчать и не нарываться.
— Да, я понимаю... Простите ещё раз, пожалуйста... Такого больше не повторится...
— Естественно, не повторится. И на твоё место всегда найдётся замена. Что касается штрафа за опоздание… — не успевает договорить, потому что в этот же момент на сестринском посту начинает звонить телефон.
Она лениво берёт трубку и прикладывает к уху.
— Терапевтическое отделение... Эм… Да, здесь, — бросает на меня короткий взгляд. — Да. Хорошо... Я поняла.
Наблюдаю за разговором, затаив дыхание, потому что в любую секунду, когда старшая медсестра положит трубку, я могу услышать "ты уволена" или "ты лишена премии". Ноги уже нереально дрожат то ли от страха, то ли от того, что правую руку как-то слишком ощутимо саднит.
Боже, если этот день закончится моим увольнением, то я не представляю, что буду делать дальше!
— Ладно, Вершинина, — откашливается Анна Викторовна, завершив разговор по телефону, и как-то странно на меня зыркает. — Работать можешь?
— Я? Да... Да, конечно, могу! — чувствую настолько невероятное облегчение, что аж расплакаться хочется.
— Тогда иди, приводи себя в порядок и приступай. Тут все медкарты, — хлопает по стопке. — Захарова из седьмой и Иванчук из одиннадцатой ждут капельницы. В третьей палате новой поступившей нужно поставить катетер.
— Да. Поняла. Спасибо! Я сейчас всё сделаю!
— Да уж постарайся, — буркает Анна Викторовна и, поджав губы, направляется в ординаторскую.
Глава 2.1
Глава 2.1
Добравшись до ординаторской, скидываю с себя мокрую одежду и, наспех развесив её на батарее, быстро переодеваюсь в больничную униформу.
И всё бы ничего, только правую руку по-прежнему невыносимо саднит. Гораздо больше, чем левую или колени.
Сев за стол, включаю настольную лампу, сняв с ладони бинт, направляю свет на ладонь и только сейчас, внимательно приглядевшись, понимаю, что прямо на сгибе в порезе застрял кусок стекла. Должно быть, на трассе в темноте, его просто было не видно.
— Алис, ну наконец-то! Ты чего так сильно опоздала? Пока тебя не было, я тут одна как бешеный веник по всему отделению носилась. И "динозавриха" меня чуть не сожрала, — обернувшись, смотрю на вбежавшую в сестринскую Лесю, вторую медсестру.
— Прости, я просто в пробку попала. Там авария на дороге была…
— Авария?! — выгнув бровь, оглядывает меня недоумённым взглядом. — Боже, что с тобой случилось? В ваш автобус что, кто-то врезался?!
<