Малышка для свирепого
Шрифт:
— Ты должна договориться насчет такси, — говорю ей. — Поговори об этом с Даном! Договорись с ним. Я дам тебе свою одежду, в которой ты якобы уедешь. На деле ляжешь в мою постель и будешь молча лежать. С Эмиром не говори несколько дней из спальни старайся не высовываться. Когда я исчезну, ему придется смириться с тем фактом, что я — это ты. И еще мне нужны все твои вещи. Они тебе не понадобятся! В шкафу достаточно тряпок, которые придутся тебе по вкусу.
— Забирай все, что нужно! Я решу вопрос касательно такси, — отвечает мне.
— Главное — не попасться, — добавляю ей. — Будь естественной….. Веди
— Поняла, — отвечает она.
Выхожу из спальни и направляюсь к себе. Надо подумать, куда мне поехать, чтобы Эмир не смог меня найти. Только присаживаюсь в кресло, как очередной приступ тошноты заставляет меня бежать в ванную. Включаю воду, чтобы никто ничего не услышал. Умываюсь и возвращаюсь в спальню. Сажусь в кресло и размышляю над тем, что буду делать….. У меня много планов. Для начала постараюсь восстановить документы и найти работу. Дальше будет видно. Эмиру точно скучать не придется. Главное, чтобы он не раскусил план и не кинулся сразу на поиски. Мне понадобится как минимум часа три, чтобы уехать как можно дальше от этого города.
Сижу, пребывая в легкой прострации, что не замечаю, как в спальню вошел Эмир. Только его голос возвращает меня в реальность. Я не могу сказать, что рада его видеть. Мне даже говорить с ним не хочется.
— Малышка, давай поговорим, — произносит Эмир.
— О чем? Нам разве есть о чем разговаривать? — спрашиваю у него. — Или ты хочешь рассказать мне, как похитил Вику? Где она?
— Угомонись! Ты все равно ничего от меня не узнаешь. Мне неизвестно, где твоя подружка, — произносит Эмир.
— Тогда, может, скажешь, почему у меня такое предчувствие, что ты мне снова лжешь? — говорю ему. — Знаешь, я уже устала от твоей лжи. Я устала от всего. От постоянных проблем, от этой жизни, от всего, Эмир! Я устала от тебя!
Глаза Эмира темнеют от каждого моего слова. Уверена, ему не по душе эта тема разговора. Его за язык никто не тянул. Хотел поговорить. Мы говорим, что ему еще нужно?
— Спрячь свои зубки! Ты же знаешь, что со мной шутки плохи! А если выкинешь что — то недозволительное понесешь суровое наказание! — серьезно говорит Эмир
— Как мило, — отвечаю ему. — А дальше что? Избавишься? В клуб отправишь? Что меня ждет? Такие, как ты, не любят.
— Сильно разговорилась, как я посмотрю, — говорит Эмир.
— Ты сам хотел разговора! Не я, а ты!!!
— Забудь свою прошлую жизнь, — серьезно говорит Эмир. — Ты моя! Тебе придется смириться с этим.
— Твоя? Я никогда не была твоей. Я все это время была лишь твоей потехой. Или ты думаешь, что, как только все закончится, сможешь коснуться меня? Не будет этого. Я не желаю делать с тобой одну постель. Тебе же так нравиться спать с другими. Иди, в чем дело? Мне противно, что ты будешь касаться меня после других. Меня тошнит от одной только мысли об этом.
— Как только все закончится… Все изменится! — говорит мне.
Эмир вышел из спальни. Вот же тиран. Нашел, что сказать: «Ты моя!». Вот кто губу раскатал. Хочет, чтобы я с этим мирилась? Не будет этого. Не мне придется мириться с его запросами и хотелками. Ему никто не давал права командовать и решать за меня…. Документы я не подписывала, значит, и права на распоряжение моей жизнью у него тоже нет. Откуда только вообще
Глава 71
Эмир
Спускаюсь вниз и беру в руки бутылку. Малышка сводит меня с ума. Алкоголь так не вставляет, как она. От одной только мысли о ней крышу напрочь сносит. Закончу с Вороновым, из постели ее не выпущу. На шаг от нее не отойду. На руках носить буду….
Беру в руки телефон и вызываю в кабинет Дана и остальных. Нам нужно продумать все до мелочей. Выдвигаться будем в 04:00 утра, чтобы все подготовить. Зная этого ублюдка, если промедлим, можем сами оказаться в ловушке.
Сажусь в кресло и раскладываю на столе карту местности. Территория большая, и это не есть хорошо. Уверен, он найдет, чем надавить. Как и всегда, в какой бы ситуации Воронов не находился, он как слизняк находит пути к отступлению и при этом остается в выигрыше. Но не на этот раз. Больше он не сможет отступить. Я не позволю.
Слишком долго я шел к тому, чтобы стать таким безжалостным и хладнокровным. Я работал на Воронова, выполнял всю грязную работу вместо него. Перевозил наркоту, подчищал за ним, чтобы никто не смог выйти на него. Убивал и пытал людей….. Только после этого он сделал меня своей правой рукой. Столько времени присматривался ко мне, усложняя мою жизнь, пока это сложность не стала мне в кайф.
Спустя два года работы на него решил построить свой бизнес. Женился, а потом и сын родился. Но я знал с самого начала, что в нашей криминальной сфере иметь семью — это означало дать слабину. Только я не был слабым. И Воронову одних моих слов показалось мало. Кроме того, что он решил отобрать у меня бизнес, он убил и то, что было мне дорого. Забрал мою семью. Я поклялся на их могиле, что отомщу. Любой ценой, во что бы то ни было заставлю его испытать всю ту боль, что пришлось пережить мне….
Каждый день я искал информацию о местонахождении Воронова. Места себе не мог найти. Ночами не спал, искал эту гниду, а когда нашел, не успел остановить его. Он подстроил на трассе аварию и исчез на 10 лет. Все это время я несколько раз падал и встал на ноги. Убивал, отбирал все, что принадлежало ему. Пока сам не стал его худшей копией. Столько сил пришлось потратить, чтобы подмять под себя весь этот гребаный город. Создавать липовые действующие благотворительные фонды, которые пришлось перевести из липовых в настоящие. Дети не виноваты, но я знал, что они толком ничего не получат с этих фондов, потому пришлось поставить своего человека, чтобы контролировал все. Мне крысы ни к чему. Только так этот город более менее расцвел. Не без выгоды для меня. Множество связей и люди, это все принадлежит мне. Я стер все, что принадлежало этому ублюдку и создал свое. Получил уважение, стал меценатом. Но это не останавливало меня. Я продолжал убивать всех, кто отказывался быть со мной. Кто по-прежнему поддерживал Воронова. Таким как он не место в этом мире. Я не Бог, но его жизнь принадлежит мне. Он может пойти грязным путем, а может принять вызов. Это его право. Но я должен убить его. Даже если буду умирать, я буду хвататься за эту гребаную жизнь, чтобы уничтожить его. Утащить его за собой.