Малютка Ло
Шрифт:
– Спокойно, - охранник навел на него автомат.
– Она сама оклемается. Не нужен врач.
– Мать вашу!
– вырвалось у Джоша, который даже в школе или колледже в мальчишеской компании не сквернословил.
– Помогите же ей! Что вы с ней сделали?
– Упала в обморок, - снизошел до ответа бородач и ткнул Джоша автоматом в солнечное сплетение. Задохнувшись от боли, парень упал. Лора застонала.
– Я теперь на все готова, - прошептала она.
– Готова на все...
*
Через час снова загремели замки. Джош и Дара, сидящие на полу у топчана, с надеждой подняли головы. Вдруг им скажут, что они свободны. Но уже знакомый бородач обратился к Лоре, которая полулежала на топчане:
– Миссис Шоу, вас зовет шеф.
Лора сбросила плед, в который закуталась, и встала. Без кардигана она мерзла. На нервной почве женщину знобило. Лора была гипотоником.
– Вам лучше?
– конвойный тронул ее за руку, чтобы подтолкнуть в дверях, и ощутил ее дрожь.
Лора молча кивнула и вышла.
Джош заметался по комнате, ругаясь почем зря:
– Если бы я мог что-то сделать! Сижу здесь и смотрю, как эти сволочи мучают маму! Я бы им головы оторвал! Но не могу. Дара, я просто слабак и неудачник...
– Джош, ты точно не поможешь матери, если впадешь в панику, - рассудительно ответила девушка.
– Миссис Шоу сказала, что главное - сохранять самообладание. Вот это и постараемся сделать.
– Да, ты права, - Джош снова сел рядом с ней, и девушка прильнула к его плечу.
– Это мы и сделаем.
*
– Садись, - Захир подвинул Лоре чашку кофе.
– Вот, я подумал, тебе нужно согреться.
Лора молчала, ожидая продолжения, и не спеша пила кофе, уже умеренно теплый, не обжигающий рот. Женщина была, как натянутая струна. Боль от гибели Тома отступила, ее оттеснила тревога за Уилла. Он сейчас один на один с сильным опытным врагом в чужой Барселоне. Люди, которые перехватили кейс, уже показали, что способны на все. Они уже убили Тома, и Уилл может оказаться в беде... Знает ли он об испанских контактах Тома? Догадается ли обратиться к Диего Кальдерра, который работал с ними в этом деле? "Я должна выйти отсюда, - думала Лора, глотая кофе и почти не ощущая его вкуса.
– Надо убедить в этом Зака, чего бы мне это ни стоило, - она вспомнила прилипчивые взгляды Захира и его признания и еле заметно передернулась.
– О том, как это называется, я подумаю после, когда кейс вернется к нам, а мой сын будет вне опасности! Малютка Ло считала, что если цель того стоит, все средства хороши!"
– Тебе уже стало лучше?
– спросил Захир.
– Все в порядке, - Лора отставила пустую чашку.
– Зак, я говорила серьезно. Позволь мне самой отыскать кейс, а взамен требуй от меня что угодно.
Захир пытливо смотрел ей в лицо. Лора стоически выдержала этот взгляд. И ждала ответа.
– Что угодно?
– спросил мужчина.
– Ты отдаешь себе отчет в своих словах? Все, что я потребую?
– Речь идет о моем сыне, Зак, - Лора встала со стула.
– Да, за его спасение я готова заплатить любую цену.
Захир не спеша приблизился. Лора сжала губы, чтобы не застонать и не содрогнуться. Человек, которого она помнила еще малышом, иногда на последние монетки покупала ему шоколадку или билет на карусель, которого учила читать и считать как старшая сестра, подтыкала одеяло и спасала от Айзека, рвущегося "прикончить этого придурка за его выходки", оказывается, в ответ испытывал к ней совсем не братские чувства и не забыл о них даже через 30 лет...
– Я часто лежал, притворяясь спящим, - прошептал ей на ухо Захир, - и все слышал, а то и видел. Боялся, что попадусь, вы бы меня тогда убили. Я сходил по тебе с ума, Ло, и бесился, когда ты обращалась со мной, как с сопляком, - он поцеловал Лору в висок, щеку, впился ртом в ее губы. Она стояла, не двигаясь, по-прежнему зажмурив глаза и сжавшись под поцелуями Захира, под его руками, которые скользили по ее телу.
– Ты так напряжена, - Зак поглаживал ее по спине, подсунув руки под ее майку, массируя окаменевшие мышцы.
– Расслабься, Ло. Хоть раз притворись. Открой глаза. Ты чего-то боишься? Или я тебе неприятен?
Лора задыхалась от запаха дешевой туалетной воды, сигарет и крепкого кофе, распространяемого Заком. Жесткая щетина на щеках и подбородке израильтянина больно царапала ей шею и грудь. Она открыла глаза, но высоко запрокинула голову, чтобы не видеть, как Захир стягивает с ее плеч бретельки майки. Слезы застилали ей глаза, и Лора все крепче сжимала зубы, давя мучительный стон.
– Ты все так же прекрасна, - прошептал Захир, покрывая поцелуями ее плечи и грудь и возясь с застежкой ее "капри".
– Нежная как весенний цветок. Почему ты не моя жена, а Тома Шоу? Почему ты не моя, Долли?
Лора против собственной воли ощутила, как ужас, отвращение и боль исчезли, и у нее уже нет сил сопротивляться ласкам этого чужого человека, которого она, оказывается, совсем не знала. Его смуглые мозолистые руки перестали причинять боль, прикасаясь к ее телу.
– И все-таки ты моя, Ло, - Захир легко, как пушинку, подхватил Лору и отнес на кушетку. На некрашеном дощатом полу осталась лежать одежда Лоры из легкой дорогой ткани, неуместно светлая и изящная в этом мрачном полутемном помещении, в мире потемневших от времени досок, грубой самодельной мебели и пыльных стен; так же странно было видеть на линялом армейском одеяле женщину с золотистыми волосами и нежной как фарфор кожей.
Желание выплеснуть страсть, накопившуюся к Лоре, Долорес, малютке Ло и страх причинить ей боль боролись в Захире, когда он жадно ласкал Лору и чувствовал, как она перестает ежиться и каменеть и отвечает ему.
– Моя Ло, - бормотал Захир.
– Моя Ло. Ведь ты моя, Ло?
– Да, - Лора вскрикнула и вцепилась ногтями в его спину.
– Я люблю тебя, Ло!
– выкрикнул Зак.
Когда все закончилось, Лора откинулась назад, закрыв глаза, обессиленная и опустошенная.
Захир продолжал обнимать ее и отдыхал, пряча лицо в густых волосах женщины, неуловимо пахнущих духами. Как давно в его жизни современного флибустьера, привыкшего к аскезе и спартанским условиям не было такого опьяняющего, бездонного, ослепительного наслаждения. Ни одна из его женщин не шла в сравнение с Лорой, о которой он грезил бессонными ночами с десяти лет и ненавидел брата, которому посчастливилось любить эту удивительную девушку и быть любимым ею. А потом раскаивался в своей ненависти...