Мама для чужого наследника
Шрифт:
Глава 5
Я смотрю на дверь моего кабинета, только-только закрывшуюся за суррогатной мамой моего сына, и до сих пор не могу нормально вздохнуть. Горло сдавливает невидимая петля.
Ослабляю узел галстука, а после и вовсе снимаю его, швыряя на диван. Расстегиваю верхние пуговицы рубашки.
Ощущение, что с уходом Софии и Ильи в комнате кончился кислород. Зачем я отпустил их? Сына так уж точно стоило забрать у нее уже сейчас.
Подумать только – два года! Моему мальчишке скоро будет два года, а я впервые увидел его.
Несколько лет назад тяжелая болезнь подкосила меня так, что я оказался одной ногой на том свете. Врачи разводили руками, боясь что-то обещать. Мне предстояло длительное лечение и серьезный курс химиотерапии, после которого возможность стать отцом равнялась нулю целых одной тысячной. Если не меньше.
Именно тогда нам предложили криоконсервацию эмбрионов как выход из положения в дальнейшем. О чем мы и задумались после моего успешного, если не сказать чудесного, выздоровления.
Но и тут нас ждала прорва проблем. У Саши обнаружились медицинские противопоказания. Какие-то проблемы по женской части. Плюс отрицательная группа крови, что еще больше повышало риск выкидыша. А рисковать мы не могли.
Увы, но в нашем случае попытки оплодотворения слишком ограничены.
Мы были вынуждены прибегнуть к помощи суррогатной мамы. Жена взяла на себя все заботы по подбору лучшей кандидатуры, я – по спонсированию всех затрат.
Вмешиваться в сей процесс у меня не вышло: проблемы в бизнесе на тот момент практически не оставляли свободного времени. Да и в моем присутствии не было никакого смысла.
Наконец подходящая девушка нашлась, процедура оплодотворения прошла успешно, и нам оставалось только ждать. Что, в принципе, мы и делали. До тех пор, пока костлявая снова не решила попробовать постучаться в мои двери.
Автокатастрофа, сложнейшая операция, два месяца в коме и полгода тяжелого реабилитационного периода. Никто не верил в благополучный исход. Как сказал мой лечащий врач, таких чудес на своем веку он еще не встречал.
Правда, на этом моменте чудеса заканчивались. Когда я очнулся и пришел в себя, меня ждал неприятный сюрприз. Наш малыш не выжил. У суррогатной мамы случился выкидыш.
Саша этот момент к тому времени пережила, забыв о нем еще до того, как я вышел из комы. Переключила свое внимание на мое здоровье. Она изначально не особо рвалась иметь детей, отмахиваясь от подобных разговоров. Убеждая меня, что мы еще молоды и стоит пожить для себя.
Не спорю, многие так и живут. Откладывают момент рождения детей на потом. На тот возраст, когда уже реально начинаешь задумываться о наследниках и тебя не отвлекают такие насущные проблемы, как где заработать и на что жить.
Только этим можно грешить в том случае, когда нет проблем со здоровьем. И если Саша еще могла стать матерью своего ребенка, то меня жизнь, увы, лишила такого шанса.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что она нормально приняла новость о выкидыше. Да, возможно, расстроилась. Не исключаю даже, что пару вечеров провела в плохом настроении. А может, и того не было. Мне уже
Но факт остается фактом: для нее эта ситуация не стала смертельным ударом. В отличие от меня.
Я невольно тянусь рукой к графину с водой. Хочется чего-то покрепче, но сейчас не стоит злоупотреблять. Да и вообще, похоже, теперь придется менять многие привычки.
Долгое время я чувствовал себя овощем. В моральном плане. Так вышло, что мое бесплодие поменяло взгляд на происходящее. Я перестал бороться, стремиться к чему-то большему. Я просто умер в какой-то момент.
Потому как пришло понимание, что мне некому передать весь накопленный опыт. Что построенная с таким трудом империя после моей смерти достанется… кому? Саше? Она просадит все состояние за каких-нибудь пару-тройку лет. На гламурные тусовки и брендовые шмотки. На путешествия, украшения, операции по улучшению внешнего вида.
Ее не интересует бизнес. Она избавится от него в первую очередь. А не зная рынка, не умея распоряжаться активами, она продаст все за бесценок.
Предпочтя иметь синицу в руках. Но сегодня и сразу. Круглой суммой на банковском счете.
С моей стороны оставить Саше все свое имущество в таком виде, в каком оно есть, – априори обречь ее на нищенское существование. Как бы странно это ни звучало.
Поэтому новость о том, что суррогатная мама потеряла ребенка, лишила меня смысла жизни. Выбила из колеи.
Да, возможно, когда-нибудь я пришел бы к тому, что усыновленный из детского дома малыш – выход из положения.
Спасение семьи.
Когда-нибудь.
В следующей жизни.
А в этой, увы, все шло по наклонной.
Ровно до тех пор, пока я не узнал, что никакого выкидыша не было. И мой сын жив.
– Герман? Ты здесь? – открывается дверь кабинета.
На пороге появляется Саша.
Странно, что она дома. Обычно поход к визажисту – святое дело.
– Как видишь.
– А Даниэль? Он где? С няней?
Меня коробит от ее пафосного «Даниэля». Что за мода брать иностранные имена? Чем не угодно наш «Даниил», раз уж такое дело? Да и «Илья» мне тоже нравится. Богатырское имя. А помня розовые пухлые щечки сына и его силу, с которой он схватил меня своей ручонкой за палец, я не сомневаюсь, что таким он и вырастет.
– Нет. Я их отпустил, – выдыхаю устало.
Потому что сам до сих пор не уверен, что поступил правильно, надеясь, что Соня поймет свою ошибку и исправит ее.
Да, запугал немного. Возможно, даже где-то перегнул.
– Я так и знала! Герман, ты слишком добрый. Тебе не стоит вести себя так по отношению к этой дряни! Такие, как она, не признают человеческого отношения, неужели ты этого не понимаешь? К тому же мы еще не выяснили мотивов ее поступка. На кого она работает? Зачем ей это надо было? Если она тогда провернула такой финт ушами, подкупив и договорившись с врачом, то как ты можешь верить, что сейчас эта змея вдруг пойдет тебе навстречу? А если она прям в данный момент садится на самолет, чтобы опять сбежать? Ты об этом подумал? – заводится Саша с полуоборота.