Мама для Совенка. Путь менталиста. Часть 4
Шрифт:
– Ну хоть это радует, - хлопнул по столу ладонью Рэльгар и внезапно заявил: - Завтра на финальные бои хочу посмотреть.
– Ваше величество! – яростно возмутился глава безмолвных.
– Хватит! – повысил голос король, тяжело посмотрел на главу безмолвных. – Все, что могло случиться, уже произошло. Или считаешь, у них там десяток калкалосов подготовлен? Да и нет смысла планировать что-то во время турнира, когда каждая крупица силы у магов на счету. Так что завтра я желаю поддержать нашу команду. А вы лучше расследованием займитесь, а то не доклад, а сплошные
– Мама, - хрипло выдохнул Аль, и Юля встрепенулась на стуле. Заморгала, прогоняя сон. Она на самую малость задремала и надо же… чуть не проспала.
– Совенок, - голос дрогнул, и Юля торопливо задышала чаще, скрывая охватившее ее волнение.
– Мама, не плачь, - Аль все же заметил заблестевшие глаза, и в его голосе послышалась вина. Выдохнул покаянно: - Прости, я не хотел. Так вышло.
– Брось, - улыбнуться сквозь слезы было непросто, но Юля справилась.
Обхватила ладонь сына, сжала.
– Ты у меня лучший. Самый самый. Ты не мог отступить, я понимаю.
В комнату вошел Четвертый. Улыбнулся радостно:
– Очнулся.
Наклонился. Потрепал брата по волосам:
– Ты неплохо справился, благодаря тебе у нас есть подозреваемый, только в следующий раз не смей расстраивать ассару. Она ночей не спала, все у тебя сидела.
– Мама, - обеспокоился Совенок, попытался было встать, сказать что-то еще, но силы его оставили, и он обессиленно повалился на кровать.
– Лежи, герой, - приказал Фильярг, - лучше расскажи, что там у вас с рузандцем случилось, а то Третий себе все мозги сломал.
– А турнир? – не утерпел Аль.
– Какой турнир, болезный!
– шутливо нахмурился Фильярг. – Лежать. Комнату не покидать. Это крыло лечебницы под усиленной охраной. Пока гости здесь, наружу вы ни ногой. Понятно? На кристалле запись потом посмотришь.
– Есть наружу ни ногой, - с обидой выдохнул Аль. Он так хотел посмотрел на сражения старших, а вместо этого валяется на кровати... И такая обида скрутила Аля, что он не выдержал, шмыгнул носом, точно девчонка какая-то.
– У твоего рузандца были сообщники, - смягчился старший брат, - они повредили кристаллы защиты, академия подверглась нападению калкалоса. Раковина была манком.
Аль аж рот открыл от услышанного.
– Калкалоса? – хрипло переспросил, приподнимаясь на кровати. – Но они никогда не нападают на людей. Разве что он был больной… Бешенством.
– Каким бешенством? – непонимающе нахмурился Фильярг.
Аль рухнул обратно. Прикрыл глаза, ощущая, как накатывает слабость. И ведь даже захоти – ему не выйти из лазарета, разве что выползти. Вот же… невезение. Кашлянул, укрепляя голос.
– Драго рассказывал, что где-то в море есть проклятое место. Если оказаться поблизости в час Дикого ветра, оно может превратить калкалоса в безумца. Таких они убивают сами.
– Хм, - Фильярг задумчиво потер подбородок, - теперь понятно почему Драго сцепился с ним.
– Драго? – Аль снова попытался вскочить. – Что с ним?
– Тише, - Юля твердо уложила его обратно, поправила одеяло. Ответила: - Ему досталось, но Драго боец. Он выкарабкается, обещаю.
Глава 24
Юля вытерла рукавом вспотевший лоб, отмахнулась от мухи – налетели сволочи. На жаре, которая накатила с самого утра, воспаленные раны привлекали насекомых, и стоило поторопиться с обработкой. Руки действовали уже автоматически: проверить дренаж на ране, пройтись антисептиком, выявить очаг воспаления и пометить его для целителей.
Драго дышал тяжело, с присвистом. В легких точно поселились паровые котлы. Из приоткрытой пасти стекала слюна. Сердце билось лихорадочно часто. В себя он так и не пришел, и Юля, цепенея, старалась не думать о том, что все зря, и она скоро потеряет друга.
Ее упрямство оказалось заразным. Курсанты приходили по одному и целыми отрядами. Калкалоса подняли над землей, закрепили на воздушных лентах. Расправили порванные крылья. И девочки – вот когда пригодилось умение шить – трудились, соединяя порванные лоскуты кожи аккуратными стежками, на которые целители потом накладывали заживляющие заклинания.
Целители обработали крупные раны, очистили их от мусора, стянули магией, удалили поврежденную чешую, а с мелкими ранами и ссадинами разбиралась Юля с девочками.
– Огонь нужен, - морщась, точно его отвлекли от супер важного дела по ничтожному поводу, заявил главный целитель академии. Он прошелся вдоль калкалоса, потыкал пальцем в чешуйчатый бок, где тремя рваными полосами остались следы когтей. Раны бугрились заживающей, местами темно-красной от воспаления кожей, на которой выступал желто-зеленый гной.
– Мы обрабатывали огнем, господин Тарьяр, - возразил один из курсантов.
– Огнем, да не тем, - хмыкнул Тарьяр, отошел, принимая вид «профессор перед студентами»: - Калкалосы могут регулировать не только температуру и интенсивность пламени, но и насыщать его разными микроэлементами. Мы же умеем лишь обеззараживать раны, да и то используем данный способ больше в полевых условиях.
Окружающие тяжело замолчали. Молчала и Юля. Она прекрасно понимала, что хватается за соломинку. Что целители никогда не имели дело с калкалосами. Тут не просто иная физиология, но и магия, хоть и родственная, а все равно другая. Однако стоять и смотреть, как он умирает, Юля тоже не могла.
– Уважаемый господин Тарьяр, - вот хотела сдержаться, а сарказм скрыть все равно не удалось, - может, вы что-нибудь посоветуете, раз у нас не наблюдается другого калкалоса.
На нее посмотрели с неодобрением. Во взгляде читался приговор: упрямая, не желающая принять правды женщина. Тяжелый случай для любого целителя.
– Вы и так делаете больше, чем нужно, - снизошел до похвалы Тарьяр, - но я пришлю один порошок. Тапунский. Аборигены используют его для лечения животных.
Что же… Спасибо и на этом. Юля была готова использовать все, лишь бы помогло.