Мама - это Ты
Шрифт:
– Спасибо, отец. Это был лучший шашлык в жизни. Здоровья тебе и долгих лет.
– Храни тебя Аллах, дочка.
Спал без сновидений, но подорвался за час до будильника. Какое-то беспокойство разбудило. Вернее, ощущение беспокойства. Разбираться не стал. Торопиться надо. Душ, сбруя и в дорогу. «Ребел», как породистый конь, просит «добавить овса». По мосту форсировал Волгу. Тут уже начинаются знакомые места. Вон, на том пляже отдыхали семьёй. А вон по тому просёлку ездили в грязюку побороться со стихией. Когда природа против мощности сжигаемых углеводородов, стали и мастерства водителя. Как недавно и, одновременно с тем, давно это было. Через полтора часа въезжаю в город. Не спеша еду по улицам. Это город моего детства, моей жизни, моего счастья, не побоюсь этого слова. Тут я родился, вырос, ходил в школу. Влюбился в первый и последний раз. Отсюда же и в армию
– Ну, что? – слышится голос. – Опять деньги не принесла?
– Нет! И не собираюсь! – звук этого, второго, голоса, который отвечал на поставленный вопрос, пробивает в озноб. Стася!
– Ты тут всего вторую неделю и будешь ещё условия ставить?! Мне все платят! Ты знаешь, кто я?
– Коза драная?
– Ах ты! – слышатся удары.
Ускоряюсь. Хватаю одну пигалицу за шкварник. В сторону её, вторую туда же. В наше время девочки попроще были. Во всяком случае, гопников из себя не строили. Или это, может, мне такие не встречались?
– Ты чё, кобыла! – рослая девочка, видимо главная заводила шайки, размахивается широко.
Видимо, старшеклассница. Ростом на голову выше Саши моей будет. А за пазухой добра, на четверых таких Саш легко наберётся. Да и на мордаху вполне ничего, если бы не вульгарный макияж, да еще и неумелый. У меня, даже в самом начале и то лучше выходило. Правда, там и учитель был хороший. Метит в лицо. Дура, что ли? Там же мотоциклетный шлем! Даже не пробую увернуться от удара. «Бум!» – сказал шлем.
– Ааааааа! – заорала дылда сисястая.
Вот же жизнь распорядилась. Бидоны по ведру отрастила, а мозгов, как у курицы. Просто толкаю её. Она отступает… Вернее, пытается сделать шаг назад, но там скамейка и, естественно, девчонка, споткнувшись, опрокидывается через неё. Хрустят кусты, что за скамейкой, молочной белизной мелькают из-под юбки целлюлитные ляжки, слышится задавленный «хрюк», когда тело достигает твёрдой поверхности. Группу поддержки сдувает, как ветром. Анастасия… МОЯ Анастасия… Вернее, такая, какой она была в одиннадцать лет, неприязненно смотрит на меня, сидя на тротуаре и пытается вытереть кровь из разбитого носа. Первым порывом было обнять дочь. Прижать к сердцу, но, глянув ей в глаза, как на стену напоролся. А кто я, собственно, ей? Папа? Так, папа у неё и без моей помощи имеется. Ну, не мама же, в конце концов. Подаю руку, чтобы помочь встать. Она, так узнаваемо дернув плечом, сама поднимается и садится на лавку. Присаживаюсь перед ней на корточки и поднимаю тонированное забрало:
– Привет. На, возьми, – достаю из кармана куртки чистый платок.
– Свой есть… – роется в ранце и достаёт его.
Мой белый, а её с Микки-маусами. У Моей Стаси, помнится, тоже такие в детстве были. Ну вот, как так? Почему всё на оборот, а Стаська та же?
– Местные хулиганки?
– Ты, вообще, кто? – подозрительно смотрит. – Зачем вмешалась?
– А что, надо было мимо пройти?
– Ну и шла бы. Тебе какое дело?
– Нечестно, когда толпа одного бьёт. Давай знакомиться? Меня Саша зовут. – протягиваю руку…
Стася смотрит равнодушно.
– Теперь ещё хуже будет.
– Не будет, – возражаю.
– Ты этих, – кивок подбородком в сторону убежавших, – не знаешь. Теперь, точно, не отстанут.
– Так, они и не отстали бы. Ты ж, насколько я поняла, денег не собиралась носить.
– Нет.
– Ну, так с чего бы им отставать от тебя? Тут надо отпор дать, да такой, чтобы следующий раз не захотели связываться.
– Ты видела эту корову? Как я ей отпор дам? Тебе-то повезло, у тебя шлем. А не было б его…
– Ничего бы не поменялось. Думаешь я стала бы ждать, пока эта медленная дылда, меня ударит? Да я б три раза могла вокруг неё пробежать, прежде чем она размахнётся.
Скептически осматривает.
– Ты живёшь где-то тут? – пытаюсь наладить контакт.
– А тебе зачем?
– Могу проводить.
– Без тебя справлюсь.
И, закинув рюкзачок на плечо, Анастасия пошла на выход из сквера. Судя по направлению, в сторону автобусной остановки. А тот маршрут ведёт через центр города, в сторону дома. Ну, к тому самому дому, в котором в это же время, задолго до переезда в коттедж, мы с женой жили в моей реальности.
М-дяааа! Первый блин комом. Ну, а чего можно было ещё ожидать? Что дочь, вот так, сразу, узнает и кинется на шею? Глупо. Да, собственно, нет. Не рассчитывал на такой исход. Просто, как-то неожиданно всё произошло. Я мог ожидать чего угодно, но только не того, что Анастасия будет учиться в этой школе. В моей реальности… Впрочем, то в моей. Там была полная семья и решения принимались сообща. Тут же, ситуация сложилась иначе. Настолько иначе, что голова кругом.
Следую за автобусом на отдалении. Хочу убедиться, что дочь едет туда, куда я думаю. Проследил до самого подъезда. Теперь надо искать жильё где-то поблизости. А потом, каким-то образом, устанавливать контакт. Интересно, а чем в этой реальности мой двойник занималась и чем Валькин на хлеб зарабатывает? В ближайшем киоске покупаю газету с объявлениями разного рода. В разделе жилья, в подрубрике съёмного, быстро нахожу подходящих два варианта. Мне ж именно район важен. Так что, выбор невелик. Созвонился и иду смотреть первый. Там даже не квартира, а комната. Но я не привередлив. Тут всё зависит от того, кто сдаёт.
Однако, не подошло жильё. И не потому, что оно было плохим. Там меня встретила очень даже приятная старушка. Да и квартира была чистенькая. Мебель советская, везде половички. Старенький телевизор «Рекорд» с кружевной салфеткой сверху и вазочкой на ней. Но, главное, цена смехотворная. Всего, тысяча в месяц. Хозяйка мне тоже понравилась. Она очень обрадовалась, даже чаю предложила и я уже намеревался согласиться, но тут припёрся её сынуля. Синий, что тот баклажан. Который день в запое, сложно сказать. От недели до полугода, по виду. И мне пришлось стать свидетелем безобразной сцены. Это ЧМО выдуривало с матери деньги. Причём, не стесняясь в выражениях. «Старая Дура» было самое цензурное из них. А по женщине видно было, что она последний хрен без соли доедает. Пенсия, видимо, смехотворная, я ещё по своей реальности помню, что в те времена, даже эти копейки старикам задерживали частенько. Она, просто, вынуждена сдавать комнату, чтобы с голоду не помереть. А тут ещё этот ДОВЕСОК на шее. Я не выдержал, естественно. Залепил ему в рожу. Тот и так еле на ногах стоял, так что, тут же кулём осел. А старушка запричитала! Не надо, мол! Ну, понятно, в общем. Сын хоть и гондон, набитый манной кашей, но сын же.
Потому я и ушёл. Не смогу смотреть, как урод издевается над собственной матерью. А попробую наказать, так она же на защиту встанет. И плохим в этой ситуации именно я буду. Материнская любовь – штука противоречивая. И это, не говоря о том, что при таком сынуле, даже вещи свои оставлять в квартире опасно. С другим же вариантом, как раз, повезло. Это была однушка. Полноценная и с мебелью. Вроде той, что я снимал в N-ске. Сдавала тоже женщина и тоже за аналогичную сумму. Разве что, тётка была не столь сурова. Лет тридцати пяти, симпатичная очень, улыбчивая и, вообще, приятная. Как оказалось, это была её квартира, но недавно она встретила мужчину и, он позвал замуж. Вместе с детьми забрал. Двое их у женщины было. Квартиру решили не продавать. Она будет неплохой доход в семейный бюджет приносить. Разговорились, попили чаю. Она радовалась, что снимать жильё будет девушка. Ну, не знаю. Не все ж мужики засранцы. Был у меня товарищ, который по чистоплотности сто очков вперёд любой женщине даст. К нему, как в гости не зайдёшь, он всё уборкой занимается. Машину мыл, вообще, после каждого выезда. В магазин съездит и намывает. Как же, запылилась, блин. Я сначала думал, что это жена его так дрюкает. Жалел даже. А потом выяснил, что к чему и уже его жене сочувствовал. Так что, тут не от пола зависит, а от каждого конкретного человека. Но, как по мне, у некоторых с этим даже перебор. Одни с ума по чистоте сходят, что даже все пульты от бытовой техники в целлофан заворачивают и за гостями ревниво следят, чтобы не натоптали, другие по уши в грязи сидят. Перебарщивать нельзя. Золотая середина важна.