Мама года или Замуж за гада
Шрифт:
Его главная цель на этот вечер - подлизаться к Эрику и найти его слабые места, потому как большинство его любовных атак оказались неэффективны. Это разочаровало.
Дамб не знала, соглашаться или нет.
С одной стороны, это сделает ситуацию еще более неловкой, но с другой, она не выдержит и обязательно даст ему по морде, если он продолжит пялится.
Решение пришло вместе в Зефиром, зачем-то притащившим длиный тонкий шарф с собой на кухню. Занефир гордо прошествовал к столу, остановился, смерив всех надменным взглядом и несколько раз обернулся вокруг своей оси, хвастая маме,
Эрика мужественно вцепилась рукой в столешницу, глядя, как шарф в очередной раз цепляется за доски на полу и Заир бесцеремонно дергает его на себя, оставляя на чудесном сиреневом шарфике стрелки и стяжки.
– Солнце мое, - елейно пролепетала она, сдерживая дрожь в голосе. Ее шарфик! Чудесный, мягкий, нежный, дешевый, по скидке купленый! Где теперь такой достать.
– дай мне шарф пожалуйста.
– драконенок остановился, царственно задрал голову и, к огромному удивлению Керналиона, снял шарф с себя, покорно, но с таким же гордым и важным выражением отдавая, словно доверил Эрику государственную реликвию.
– Спасибо, мой хороший.
– поблагодарила сына Дамб, дрожащими руками прижимая шарфик груди.
Опомнилась и повязала шарф на шею, завесив вырез. Келион вздохнул.
Эйрикур поправил воротник и посмотрел на герцога, вспомнив, зачем вообще дракона в свое логово пригласил.
– Я считаю, нам давно пора поговорить начистоту.
– Дамб замер, посмотрел на Зефира, после на Ибенира и повернулся к шкафчику, достал кружки, затем налил чай.
Чай был дешевым, как раз таким, какой мог бы позволить себе простой человек. Келион из уважения сделал вид, что пьет, так, отхлебнул слегка, но вкус оказался отвратным, честно. Что, в принципе, и стоило ожидать от такого копеечного пойла. Но Эйрикура ни вкус ни запах не смущали, он поставил на стол сиберзкий хлеб и посадил Заира рядом с собой, на соседний стул.
Сын досадливо пожаловался матери, что большой дракон на самом деле большой негодяй, Эрика тепло улыбнулась и ласково погладила Зефира по волосам. Что ж, видимо, все драконы немного негодяи, но в защиту Келиона можно было сказать, что тот хотя бы не портил ее имущество, в отличие от сына.
Эрика терпела и мягко просила перестать брать что-то кроме его игрушек и личных вещей без спросу или хотя бы не портить. Заир всегда утешал как мог, гладил маму по руке, обычно приговаривая, что вырастет, заработает денег и купит ей новое. Дамб мысленно выла, сдалось оно ей потом! Она сейчас живет! Сейчас!
Герцог молчал, глядя на Дамбов, сидящих напротив. Он не знал, что сподвигло Эрика сегодня, наконец, сделать шаг навстречу и пригласить его, Келиона, на чай, и опасался, что все испортит.
Зефир медленно зажевал свою булочку, изредка отпивая молоко, Эйрика сцепила руки в замок и посмотрела на Ибенира, поджав губы.
– Вы, я полагаю, уже давно накопали информацию обо мне, но раз все еще не уволили, значит нашли не так много.
– Дамб слабо улыбнулась, драконенок, почувствовав эмоции Эрики жалостливо посмотрел на маму, утешающе прижавшись к ее боку.
– Я не могу, ох, вернее, не имею права говорить вам всю правду сейчас.
– герцог нахмурился, не понимая, что мешает Эрику написать чистосердечное и быть тут же прощенным за все грехи своей парой. Дамб исподлобья посмотрел на Ибенира, напряженно пожевал нижнюю губу и добавил, - Потому что мне нужны гарантии.- прищурился, внимательно следя за реакцией Керналиона и почти не дыша.
Дракон отразил позу Дамба и уточнил:
– Какого рода гарантии?
– чего от него хочет Эрик? Келион артефакты не изготавливает и гарантию на срок службы не выписывает. Герцог растерянно наклонил голову на бок.
Что вообще нужно Дамбу?
Эрик качнулся на стуле, пытаясь хоть немного снять напряжение, но чуть не грохнулся назад вместе с племянником, Ибениру пришлось оторваться от мыслей и придержать их магией.
Дамб виновато скуксился и заговорил, уже не так решительно и уверенно, как до этого, словно готовый в любую секунду пойти на попятную и взять все слова назад.
– Гарантии, что вы не предпримете ничего плохого по отношению к мой семье и ко мне, что меня не посадят и что никто не заберет Занефира. Я не хочу помереть неизвестно где, только потому что доверился вам.
– лицо герцога все сильнее вытягивалось с каждым словом человека. Он, конечно, подозревал, что у Дамба есть темное прошлое и маленькая инсталляция кладбища в шкафу, но не в таких же масштабах, и уж точно не в преступном русле должна была двигаться эта история.
– Что ты такого натворил, что тебя могут за это посадить? Ты шпион?
– Разумеется нет!
– оскорбился Дамб, возмущенно вздернув брови. Керналион облегченно выдохнул, у него были подобные мысли, но сейчас Эрик так просто и легко развеял все опасения своей честной откровенностью.
– Как вы могли о таком подумать!
– негодующе пыхнул Дамб.
Занефир дернул маму за руку, прося налить еще молока. Эрика встала, прошлась туда-сюда, доставая и убирая молоко назад, и вернулась на свое место, чуть успокоившись. Зефир поставил кружку на магический подстаканник и досчитал до пяти, как учила мама, чтобы молоко согрелось.
Дамб затеребил руками край скатерти и с осторожностью проговорил:
– Однако, больше я ничего не могу сказать вам, потому что не уверен в своей эммм неприкосновенности?
– и поднял неуверенный взгляд на Келиона.
То, как Ибенир признался ей в любви сегодня, легко и без капли стыда, искренне и открыто, не могло не тронуть. Эрика засомневалась, а стоит ли хранить свой секрет? Вдруг Кифен не найдет способа ее вылечить и она действительно умрет. Может тогда лучше не бегать и прятаться, а мирно и счастливо дожить свои последние дни?
Дамб не знала и сейчас ее решение зависело только от дальнейших действий Керналиона. Если герцог сможет обеспечить ей безопасность и она при любом раскладе ничего не потеряет, то сознаваться совсем не страшно.
– Но мне хотелось бы знать все о тебе. Я ведь люблю тебя, понимаешь?
– и таак посмотрел, что сразу захотелось сдаться. Дамб мужественно сжала булочку в руке, подавляя слабость.
– Понимаю. А мне хочется иметь гарантии.
– ответила твердо. Ибенир вздохнул, понимая, что красивые глазки не прокатили.