Мама из другого мира. Чужих детей не бывает
Шрифт:
Флин был неоправданно благодушен, что это с ним? У меня нутро от нехороших предчувствий сжимается, а братец нашел в этой кошмарной ситуации что-то хорошее.
– Да, племяш, сорвался ты знатно! И это хорошо! Наконец, выпустил свои страхи, я уж притомился приглаживать твою тревогу. Прекратите волноваться. Оба. Что не делается, все к лучшему.
«Племяш» в устах Флина прозвучал так неожиданно, что мы с сыном опять захлюпали носами, на этот раз растроганно, и одновременно потянулись за чаем.
– Так, рассказываю, – продолжил Флин, – ничего особенного не происходит.
– А Ричард? – неожиданно для себя самой спросила я. Мнение медведя меня беспокоило, как отреагирует? Не скажу, что я сильно буду переживать, если наши мнения разойдутся в этом вопросе, но хотелось бы понимания и поддержки.
– Ричард не огорчится, даже если ты весь приют усыновишь, – хмыкнул Флин, – он теперь и за ним присматривать будет, – кивнул он на Димку. – Тебе бы, Лиз, поговорить с ним обстоятельно и без нервов. Сколько можно уклоняться от разговора?
– Ричард за тобой всерьез ухаживает? – неожиданно встрял Димка, и я неопределенно пожала плечами. Ухаживают, в моем представлении, иначе, а как ухаживают оборотни я представляла не очень хорошо. От слова никак. Дерево в дар — такого в моём мире точно не встретить.
– Круууто! Он же полуоборотень! И еще маг не слабый, – минутное возбуждение Димки схлынуло, как волна. – А я ему понравлюсь, ну, если ты, ну это, его выберешь?
Я с нежностью погладила Димку по растрепанным после драки волосам. Бедный мой ребенок. То Лешка, супруг мой бывший, стоял между нами, то медведь вдруг нарисовался не пойми с какими планами на будущее.
– Не понравишься, не выберу, что за мысли? Я давно выбрала тебя, ты и Флин моя семья. И еще мой дядя Веррес. Пока нам хватит. И вообще, вам не кажется, господа хорошие, что в нашей небольшой семье соотношение девочек и мальчиков какое-то неправильное? – я хитро уставилась на вмиг повеселевших мужчин, что начали забавно переглядываться, как только осознали в чью сторону перевес. – Давайте лучше решать, как дальше себя вести. Я хочу использовать эту ситуацию для официального усыновления. Что посоветуешь, Флин?
– Тут два варианта. Либо официально, с оформлением кучи бумаг через Королевскую канцелярию. В этом случае твои родственнички, фон Риштары, обязательно будут сопротивляться. Но со временем, все можно преодолеть. Либо через ритуал, подобный нашему братанию, только крови надо будет больше. Зато получите божественную метку на ауре и никто не посмеет оспорить ваше родство, – Флин замолчал, давая нам с сыном осмыслить услышанное.
– Мам, я хочу ритуал, — твердо сказал Димка, – ну их, бумаги эти, мне крови не жалко.
Да кто их хочет, бумаги-то. Я на Земле бумаг на усыновление наоформлялась до тошноты. Проходили через это, знаем.
– Все не так легко, племяш, ритуал только с виду прост. Тебе надо будет показать богу всю силу твоего желания стать сыном Лизы, а значит придется быть очень честным и очень искренним.
– Ну у вас же получилось побрататься, – не отступил Димка и пафосно закончил мысль: – Я Лизу больше твоего знаю, так что бог мне поверит.
– Тогда решено, – подвела итог я, – ближайший храм Ариса в городе, я полагаю.
На самом деле, мне хотелось бы провести ритуал здесь, в поместье, чтобы были все домашние. Васила, дедушка Ульх, Ричард и все, все, все. Но стоит ли ставить всех в известность? Вот чем вопрос и над ним следует хорошенько подумать, прежде, чем предпринимать какие-нибудь действия.
В дверь робко постучались и заглянула Лиена.
– Эмилия, там Колина из комнаты ребята выгоняют. Как бы снова беды ни приключилось.
Началось, даже с силами собраться не успела.
– Хорошо, Лиена, я подойду через пять минут, – стоило воспитательнице прикрыть за собой дверь, как я переключилась на своего ребенка. – Дим, послушай меня внимательно! Я заставила Колина признаться в содеянном, так как ребята, особенно которых похитили, имеют право знать, с кем живут под одной крышей. Я допустила ошибку, придав его признанию такую форму. Очень тебя прошу, не задирай его больше и других не поощряй, ухудшая ситуацию. Подумай сам, он всю жизнь прожил как отщепенец, ему никто и никогда помогал просто так, и другим помогать никто не учил. Даже в вашем детском доме было лучше! Лидия Ивановна вам спуску не давала, конечно, но и жили вы в гораздо лучших условиях.
– Он предатель, и этим все сказано! – ребенок тяжело дышал, сжимая небольшие кулаки. – Ты из-за него чуть не умерла. Мне Миди рассказывала, что тебе совсем мозги повредили, что дядя Флин три дня от тебя не отходил! Что мне его, в лобик целовать?
– Дмитрий, – добавила в голос строгости, – выполни мою просьбу. Пожалуйста! Пойми, Коллин страшно ошибся, его ввели в заблуждение, играя на страхах. Я верю, что он может все понять и во всем разобраться, но на это нужно время и правильное окружение. Живой пример того, что не все люди плохие, и есть те, кто готов протянуть руку помощи. Я не прошу тебя его простить и помогать, я прошу ему не мешать. Он может стать другим, хорошим человеком, надо дать ему шанс. Люди заслуживают шанс на исправление ошибки. Хотя бы один. Нам же с тобой шанс на новую жизнь дали.
Димка затих, обдумывая сказанное. Ему не нравился Коллин, но я видела сомнения на его лице.
– Хорошо, мам, я постараюсь, но мне надо подумать.
– Думай, сынок. Думай. А теперь мне пора посмотреть, что там происходит. Ты со мной? Флин уже там.
Когда мы с Димой подошли к спальне старших парней, скандал был в самом разгаре. Мир и его друзья выталкивали из комнаты Колина, а тот упрямо сопротивлялся, цепляясь за всё, за что мог ухватиться. Впрочем, он даже не пытался толкаться в ответ, видимо, помня о «клятве».
– Мир, Эд, Вирт, прекратите немедленно! – мой холодный тон возымел эффект не хуже ведра студеной воды, вылитой за шиворот. Парни прекратили толкотню. – Колин, дай я взгляну на твои ссадины, подойди к свету.
– Ничего ему не будет, шкуре продажной, – Эд шипел раздраженной кошкой, аж слюна летела,– лечить еще гада этого!
– Лиена, принеси, пожалуйста, аптечку. Колин, возвращайся в комнату, сейчас обработаем твои ссадины.
– Не надо нам его в комнате, пусть где хочет, там спит, – в очередной раз встрял Эд, видимо, выражая мнение всех пятерых жильцов комнаты. Шестым был Колин.