Мама, не горюй! (криминальная комедия, сценарий)

Мурзенко Константин

Сынок, я тебе знаешь что... раз уж ты по чистому на базар пошел... Я в твои годы — вторую ходку как раз отмотал — в Челябинске заводскую столовку ломанул... Башлей нам с братвой хватило — на дурь на две недели, а потом стукнул кто-то... Огреб я четыре года — и четыре года эти — такую школу прошел, сколько за сорок люди не проходят. Откинулся — сюда подался... Через год — на "Волге" ездил... А тогда это не каждый себе позволял... И ствол реальный у меня был — один из первых в городе, и страховать я начинал, когда ты еще гривенники у малышей отнимал... И людей тогда — ох как ломали... И таких людей, что ты бы с ними под одним небом жить побоялся...

Хлопает дверь подъезда. Оба замолкают. Слышны знакомые нам девичьи голоса:

КАТЯ

Ты вот, я смотрю веселишься,

а я все в себя придти не могу, после... бандита того...

ЛЕНА

Трусы-то хоть сухие?

КАТЯ

Да мне не то чтобы страшно... Меня вставило как-то.

ЛЕНА

Ты только тише говори, а то валить отсюда придется... Дело то — стремное... Давай, здесь вот вроде светло... Ну что, по кубу?... Я так, наверное, два себе сразу сделаю, одним не снимусь, после такого... Ну и задолбало все...

КАТЯ

Я только, знаешь — сама себе не попаду, наверное... Может сделаешь мне вначале?

ЛЕНА

Давай-давай, осваивай сама... Сама себе — и надежнее и больно не так, и быстрее будет...

Дядя снимается с подоконника, бесшумно спускается один пролет, выглядывает вниз. Макар не успевает среагировать, потом — у него не остается выхода, кроме как идти за ним.

КАТЯ

Ой, Леночка, ну пожалуйста, у меня руки дрожат, смотри... Я точно не попаду...

Дядя продолжает стоять, Макар продолжает идти. Естественно, что Макар производит какой-то неосторожный звук. Девочки застывают и оборачиваются.

ДЯДЯ

Только шуметь и бежать не надо — поздно теперь уже... И не мерзните так — не мусора мы... Хотя и вроде того... Вас не тронем...

Спускается на площадку. Макар за ним.

ДЯДЯ

Что, не попадешь, значит? Может тебе и не надо вовсе? Пока совсем-то не попала... Хотя бы план курили, или "джефом" бы двигались... А с ширева — погибните же... Все гибнут, никто не миновал... Вообще никто...

ЛЕНА

Заебали вы все со своими уроками жизни... Каждый хуй моржовый — делает что хочет, и к другим еще лезет... Самому себе — так вольница... А другим — так в монастырь идите... Давай, дед, проходи, собирай свои бутылки, на этой площадке нету их... Иди вниз, давай...

ДЯДЯ

Дед, говоришь... А знаешь сколько мне лет? Тридцать восемь, не поверишь... И бабок в кармане знаешь сколько?

Он вынимает из кармана толстую пачку денег. Их там очень много.

ДЯДЯ

Думаешь это просто так все?

ЛЕНА

Ну так хуй ли тебе надо тогда? Молодой, при деньгах, давай уебывай... Или ментов зови... А хоть пальцем тронешь меня — баян раздавлю, в рожу вцеплюсь и кричать буду — самих вас в участок укатаем...

ДЯДЯ

Не в тех людей веришь, малютка... Попробуй, покричи... Думаешь хоть одна сука выйдет? Думаешь хоть в ментуру кто позвонит? Нет, весь парадняк к дверям уши приложит и кончать будет... Будут гадать — только трахну я тебя, или еще и расчленю... Ботва — она любит такое... интересное... А если менты до нас и дороются — я им денег суну, откуплю тебя у них — по всем понятиям... А они, суки, голодные всегда, берут легко... и непомногу... За сотку другую бакинских — камеру нам с тобой сдадут на ночь, при заверухе, что я тебя утром вывезу... А не захотят брать — так я им вены твои покажу — они тебя не обо мне уже станут спрашивать... А сунут в изолятор и кумарить начнут, а через недельку вызовут и баян перед тобой положат... И не с ангидридом твоим черным, а с героином... Чистеньким!... У них хватает... А не повалит тебя — если переломаешься — они тебя сами этим героином вотрут насильно... И втирать станут дней десять — им не жалко... И много интересного с тобой будут делать... А потом опять на ломки посадят — это уж наверняка тебя заколдобит... И начнут они с тебя тянуть и мотать, и через пару дней — всех своих дружков ты им скатишь, даже тех, которых не знаешь... И сошьют они дело на них, на каждого... А потом с этими делами к ним придут — и скажут — давайте мальчики, варите, варите, людей подсаживайте, сами торчать можете... Только дольку будете не только крыше откидывать, но и нам, рогатым... А тебя отпустят — что тебя сажать то... Только будет тебе через эти полгода — не шестнадцать лет, как сейчас, а все двадцать пять... И дозняк твой на сутки — не два куба будет, а двенадцать, или десять, если повезет... ... Только вы не бойтесь, я ничего этого не сделаю... Можно кричать, можно бежать, можно двигаться — все можно... Я это не затем говорю, чтобы задавить, не затем, чтобы понты кидать... Все вокруг — говно, это правда... Только самих себя не надо говном делать... Нам рогатый свою фишку навязать хочет, лезет в рожу нам со своей игрой, давай, говорит, перекинемся, проиграешь то ты точно, зато время убьешь... А там глядишь — ты ведь не время убил, ты жизнь убил... И поздно уже — не вернешь ничего, бежать то некуда — никакой монастырь не спасет... Да и по правде сказать — херово там, в монастыре — много я оттуда людей видал... Нет там никакого Бога, одна казарма... И дедовщина та же самая... А в женских особенно — чище лагеря будет...

Катя начинает плакать, мелко дрожа. Лена столбенеет, она кладет баян на подоконник, отворачивается к окну...

ДЯДЯ

Вот, уже лучше... Только не класть его надо, а раздавить... Вылить на хуй... И всю дрянь из головы выкинуть, только это не так легко, это за минуту не сделаешь... Но начинать надо, пока не поздно еще на свет выходить... Ну давай — вылить сможешь? Ну же... Возьми его, тебе же легко еще... (Кате) — Тогда ты... Надо, реально надо... сейчас уже не вмазаться, а на завтра отложишь, или продать захочешь — так пиши пропало... Ну... (Берет Катину руку, пытается вложить в нее баян, рука бессильно повисает)... Вот такие дела... А я, думаете, смогу — нет, и я не смогу... (задирает штанину, делает себе в ногу укол)... Вот так... Знаете что... у-у-у... (на время замолкает)... Волосы у тебя красивые (гладит Катю по волосам)... я тебе вещицу одну подарю, заколку... Три года, у хозяина отдыхал, ох у лютого... Бабе своей подарить хотел, тоже волосы были роскошные, только черные... С четвертого раза только сделал то что хотел, и знак мне был — закончил, хотел послать — еще двух коней мотать было, а через день — амнистия... Приехал, радостный, ищу ее... А мне ее за те годы подменили — ушла она, не от меня, от всех ушла... А перед тем — волосы свои роскошные состригла... Вот... год уже как откинулся, хожу, с собой таскаю, а отдать некому... Возьми, тебе подойдет... Может и поможет тебе — добрая она, я точно знаю... (всовывает Кате в руку, прикрывает глаза, замолкает. Лицо его расслабляется).

МАКАР

(подходит к Лене)

А может и деньги, нажитые неправедным путем у вас есть? А? (Вынимает пистолет, разворачивает Ленино заплаканное лицо к себе, сует пистолет ей под нос. Несколькими этажами выше хлопает дверь, слышны шаги, мужской и женский нежные голоса, вызывают лифт. Образуется пауза в поведении наших героев. Дядя успевает улыбнуться, потом рассердиться)

ДЯДЯ

Ты что, козел, пизданулся... (тоже вынимает пистолет, невероятного, причем, калибра) Оставь ее слышишь, или хочешь, голову снесу тебе на хуй?

Наверху хлопает дверь лифта. Лифт едет вниз.

ДЯДЯ

Ты что, сука, думал я их на ширево развожу? Да просто съело оно меня уже...

МАКАР

Да ладно, пошутил я... (натянуто улыбается) Вон, прикинь лучше — мы тут базарим, а это может Морячок вниз поехал...

ДЯДЯ

Не-е... Этот не тревожный, это спокойный мимо пошел. Тревожный когда рядом идет — чувствуешь...

Хлопает дверь подъезда. Макар смотрит в окно, вдруг дергается:

МАКАР

Блядь... Учитель хуев, допизделся, сука, всех залечил, баран, блядь, что делать то теперь?

Под окном по ярко освещенной дорожке идут моряк и девушка. Моряк обнимает девушку, они идут неторопливо, очень спокойно.

ДЯДЯ

Ну что там такое? (Благостно-лениво оборачивается) Да это не наш... Это спокойный... Будь у нашего такие нервы, он бы в шестерках не сидел у этих козлов...

МАКАР

Да ты заткнись, торчок хуев, пошли, пока не поздно...