Мама, не плачь, я живой
Шрифт:
Раненых погрузили суетливо, но быстро. Дверь салона захлопнули, стукнули по обшивке на счастье. Турбины взревели, вертолёт пошёл на взлёт. Никита глянул на раненых — все были в сознании, в срочной помощи не нуждался ни один, — и начал обход.
Справа на нижних носилках лежал на животе полковник. Никита взял карточку раненого: — Так, Соколов П.Е. 46 лет, воинское звание — полковник. Диагноз: осколочное ранение поясничной области справа…Проведённые мероприятия: промедол, противостолбная сыворотка, асептическая повязка…Повязка сухая. Состояние…Давление…Кожные покровы… — Мочились, товарищ полковник?
— Да, — прокряхтел полковник.
— Моча светлая, без крови?
— Без крови.
— Хорошо, товарищ полковник, значит, почки не задеты. Язык покажите, товарищ полковник. Хорошоо. Теперь пульс — отлично. И давление померяем… Замечательное давление, товарищ полковник. Жалобы, вопросы, товарищ полковник?
— Лететь долго?
— Товарищ капитан, скоро прилетим? — крикнул Никита пилоту.
— Минут тридцать. Я напрямую, через горы!
— Через тридцать минут прибудем, товарищ полковник.
— Понял. Ребят посмотри.
Следующим был старший лейтенант Васин Н.И. 26 лет Диагноз: Осколочные ранения правой голени в средней и верхней трети, осколочное ранение правого бедра в нижней трети, осколочное ранение поясничной области слева. Проведённые мероприятия: промедол, противостолбнячная сыворотка, асептические повязки. — Так, повязки сухие, моча светлая, без примеси крови, давление в норме, пульс немного частит, — ну, это объяснимо. Коньюнктивы розовые, язык влажный, розовый — довезём.
— Как самочувствие, товарищ старший лейтенант? Живот не болит?
— Нормально. Попить дашь?
— Товарищ старший лейтенант, нельзя. Потерпите уж до медбата.
— Почему нельзя?
— Ранение в поясничный отдел, в мягкие ткани. Мы ж не знаем куда там осколок-то пошёл. Я ж не зря про живот-то спрашивал.
— Да не болит у меня живот.
— Ну и ладненько, ну и хорошо. Значит осколок в мышцах застрял, в живот не прошёл. Вот мы сейчас живот-то и послушаем, — заговаривал Никита, — вот фонендоскопчиком живот послушаем…Нуу воот, булькает — значит перистальтика есть, значит и пареза нет, а это значит, что не задело кишечник-то…
— А чего пить не даёшь?
— Ну так, чтоб не думалось, вдруг рвать начнёт или ещё что. Да и лететь-то осталость двадцать пять минут, тут напрямую-то рядом совсем. Потерпите уж, товарищ старший лейтенант, до медбата, а?
— Ладно. Посмотри, как там ребята?
Справа вверху лежал Бесов С. Н. 20 лет, здоровенный сержант-мотострелок с первого БТРа с огнестрельным ранением голени в средней трети. Большеберцовая кость была перебита, но крупные сосуды не задеты, кровотечения не было. В сознании…Шины наложены… Промедол, противостолбнячная сыворотка, асептическая повязка…Пульс, давление, кожные покровы. Ничего. Должны довезти.
— Как дела, сержант?
— Покурить бы…
— Нельзя в вертолёте, летун не позволяет. Терпи уж…
— Как думаешь, с ногой-то?
— Из чего зацепили-то?
— Да, вроде из "Калаша". Чего другого не слышал.
— Семь — шестьдесят два?
— Похоже.
— Ну, тогда не отрежут. Крупные сосуды не задеты, а кость срастётся раньше или позже.
— А почему про семь-шестьдесят два спросил?
— В других районах у "духов" стало появляться новейшее стрелковое оружие. Скорость пули больше чуть ли не в два раза. При попадании такая пуля вызывает гидравлический удар в тканях. Человек на 80–90 % из воды состоит, слыхал?
— Санинструктор на занятиях говорил.
Вот этот гидравлический удар вызывает поражение тканей на клеточном уровне, клетки организма разбивает аж до десяти сантиметров от места ранения. И уже не вылечишь, только ампутация спасает.
— А семь-шестдесят два не разбивает?
— Не разбивает. Так что, считай, повезло.
— Да уж…
Слева вверху лежал рядовой Алтынбеков Р.И., 20 лет, закрытый перелом левой плечевой кости, контузия лёгкой степени тяжести. Шины наложены, промедол, состояние удовлетворительное, пульс, давление хорошие, зрачки одинаковые, отправления в норме. Довезём.
— Как дела, Алтынбеков?
— Нормално, товарищ старший сержант.
— Тебя как зовут-то?
— Рустам.
— Как рука, Рустам?
— Немножко болит, товарищ старший сержант.
— Давай без званий, понял?
— Понял, товарищ фельшер.
— Говорю же: без званий.
— Хорошо, Геннадич.
— Пальцы чувствуешь?
— Да.
— Пошевели пальцами. Молодец. Голова как?
— Немножко болит и кружится. В ушах шумит.
— Ничего, скоро пройдёт. Если тошнить будет, скажи — пакет дам.
— Хорошо, позову…
— А ты сам откуда?
— С Ферганы.
— Не был. Красивый город-то?
— Красивый. Очень.
— Ну, ладно Рустам. Всё нормально будет. Ты попробуй подремать, хорошо?
— Попробую…
Все свободное место было занято мешками с медикаментами, даже откидное сиденье для сопровождающего. Никита ещё раз проверил ремни, которыми раненые были пристёгнуты к носилкам, прошёл вперёд и встал в проёме в кабину пилота.
— Как раненые, Геннадич? — прокричал летун.
— Нормально, товарищ капитан, должны всех довезти, — а сплюнуть через плечо не успел.
Глава 3. Крушение
Летели над самыми вершинами гор, казалось, протяни руку и достанешь. Вертолёт только перевалил через очередной гребень; и перед ними раскрылась панорама неширокого ущелья, по противоположному склону которого наискосок вверх к перевалу тянулся караван из примерно сотни навьюченных мулов. И тут же разлетелось стекло кабины справа и по корпусу как будто застучал отбойный молоток.