Мама против монстров

Поводова Саша

И у Падальщика сдали нервы. Добренький-добренький пацифистик зарычал.

Бумс!
– грохнулся стул сбоку. Ренджи тоже встал, готовый остановить любого из них.

Вернее, попытаться.

– Ута. Идем, - тихо проговорил он, не глядя ни на кого из двоих.

– Не хочу!
– упрямо возразил тот.

Гуль был весел и зол, очень весел, очень зол.

О чем он забыл, так это о том, что его выступление задело обоих - и Падальщика, и Ворона.

– Ута. Ута.– утробный голос Ренджи заставил шерсть на загривке зашевелиться

при первом признаке настоящей опасности. Ута медленно перевел взгляд на того, и больше на Киришиму не смотрел. Неизменно вежливый зануда Ворон сам обернулся к зятю, - Арата-сан. Спасибо за разговор. Прошу прощения. До встречи.

– До встречи, Ренджи-сан, - растерянно ответил Киришима, потеряв весь запал. Старший гуль проводил взглядом парней, вместе покинувших кафе. Напряженные, как натянутая тетива, оба были готовы к бою и едва не звенели.

Но не здесь. Понятно, что не здесь.

Ренджи шел чуть впереди. Ута идти не хотел, у него были еще вопросы к придурку Киришиме. Но не последовать за Ренджи не мог.

Друг, называется, мать вашу!

Что этот осёл себе вообразил, даже представить сложно. Когда соперник злился, Ута всегда снова терял способность предсказать его реакцию. И Йомо Ренджи, заклятый друг и лучший враг, становился таким же непонятным как все остальное население Токио.

Ну, может, Ута и впрямь перегнул палку.

Его давно уже все выбесили, а Падальщик - особенно.

Разбираться только придется не с ним.

Через два поворота в переулке Ренджи остановился и развернулся к своему другу-врагу.

Хмурый и угрюмый, он смерил того долгим взглядом.

– Ута.
– мрачно начал он, - Что ты творишь? Киришима Арата отвечал на все вопросы. Конфликт исчерпан. Я принес от твоего имени извинения.

Его слова разозлили Уту сильнее.

Хотя куда сильнее?

– Да! А какого chyorta ты это сделал?!!
– прошипел гуль, сдирая с лица солнечные очки. Стекла разбились, ударившись об асфальт, но парню было все равно.

– Из-за этого ты хаешь мою сестру?!!
– серые глаза Ренджи наконец-то сменились на хищные красно-черные. Желваки играли так, что вся морда была перекошена, зубы скрипели, истираясь в пыль.

Да что там!

У самого Уты едва ли не дым из ноздрей шел - он был в ярости!

– Я. Извиняюсь. Перед. Хикари. Сан, - раздельно проговорил гуль, наступая на своего (?) друга.
– Но ты - у..бок. А твой Падальщик проср...л твою сестру, и теперь клеится к моей ведьме.

– Заткнись.
– тихо приказал Йомо, тоже делая шаг вперед.

Как и Киришима, Йомо был выше. Но кому дело до роста? Кто упрямей, тот и прав!

– Я - заткнись, а тебе - можно?!
– криво усмехнулся Ута, пригибаясь. Он был готов кинуться. Остался только один шаг, один знак.

Ну же!

– Мы поссоримся, - мощно обронил Ренджи, нависая, но не делая попытки встать в боевую стойку.

– Мы уже ссоримся, - хмыкнул Ута, все шире растягивая ухмылку на кукольном лице, - Ты и я, Рен-чан, мы вечно не находили общего языка иначе, а?
– протянул он, выпрямляясь.

С сожалением махнув рукой, Ута отвернулся от своего лучшего друга-врага и мечтательно посмотрел в далекий крошечный просвет неба между домами.

Гримаса номер два, "беспомощное сожаление". Вот нафига он ее разучивал? Ради этой минуты, да?

– Нам нет смысла драться, - покачал головой Йомо, - Я уже давно не ищу силы.

Ута развернулся, надавив всей силой своего "беспомощного сожаления" на своего сбившегося с пути друга.

Тот не поверил.

Ута это понял.

Маска "сожаления" медленно сползла с безэмоционального кукольного лица.

– А я ищу, - просто ответил Ута, - Я ищу драки, - глядя прямо в глаза гулю напротив, он продолжил, - Где ты, мать твою? Куда делся?! Кто ты и куда засунул Йомо Ренджи?!! Тот мудак, которого я знал, хотя бы понимал, что такое репутация босса района!

Ренджи молчал.

Ута ярился, не повышая голоса.

– Ладно. Меня перестанут уважать. Я гну спину - пусть и твою - перед каким-то пришибленным Падальщиком. Где твоя-то гордость, Рен-чан?

– Свести возможный конфликт с превосходящей силой к нулю - это...
– монотонно начал тот.

Тьфу.

Сотню раз тьфу!

– Йомо, ты стал па-ци-фис-том, - выплюнул Ута ругательство, - Это погано. Но ты совсем забыл, как жить среди своих. Твой этот Падальщик, - доверительно сообщил он, - Понимаешь, он нытик. Быть нытиком - это хуже, чем быть слабым, Рен-чан. Нытики только в подчинении хороши. Ноют и делают, ноют и делают. Я, - скривился Ута, - слабее. Пусть. Но твой нытик мог меня в лепешку раскатать, а вместо этого начал бить в ответ только после того, как я дыру в асфальте им сделал!

Если кто-то спросит у босса 4-го района, что такое отчаяние, то он вспомнит именно этот момент.

Ута честно не знал, что сказать, как сказать, как скривить морду, чтобы до друга дошло.

Ну что еще сказать-то?!

– Я бы первым посмеялся над идиотом, который попросит у Падальщика прощения, - с улыбкой заметил, наконец, Ута, не зная, какое выражение лица напялить, - Он, как христианин, уже все простил!

Ренджи мрачно слушал.

Он слишком хорошо понимал Уту, чтобы верить каким-либо выражениям лица.

Но при этом не понимал совсем.

Наверно.

– И кто узнает?
– спросил он.

Ута пожал плечами.

– Ха!
– эта фраза должна была обозначать смех, - Итори, например. Она следит за нами с тех самых пор, как мы сюда гулять стали, - задумавшись, Ута добавил, - И пара местных достаточно близко стояло. Вряд ли у них слух такой же слабый, как у людей. По меркам голубей они твердые B-шки, - вглядываясь в друга Ута все на что-то надеялся. Но желаемого результата не получил, - А, что тебе говорить? Убивать-то свидетелей нельзя, да?
– устало спросил он, опустив плечи.