Мама, я мальчика люблю!
Шрифт:
Они зашли в школу.
– Привет, Кинеша! – кричали первоклашки, пробегая мимо. – Ты где пропадала? Мы уже по тебе соскучились…
– Привет! – весело поздоровались Оля с Мусей. – Где пропадали так долго, девчонки? Болели, что ли?
– Да, болели, – хмуро ответила Римма. – Гриппом…
Каткова с Вишневецкой сразу поскучнели, когда в классе снова появилась принцесса Такании. Видимо, они в ее отсутствие чувствовали себя первыми…
Но самое интересное произошло после уроков, когда, казалось бы, уже ничего неожиданного от школы
Сестер нагнал Саша Мыльцев.
– Кинеша, Римма… – запыхавшись, несколько смущенно произнес он.
– Ну, чего тебе? – неодобрительно произнесла Римма. – Мыльцев, нам, собственно, сейчас некогда…
На самом деле у них было довольно много свободного времени, но просто не очень хотелось общаться с Мыльцевым. Если бы все красивые ребята были еще и умными!
– Я вот чего… – запинаясь, сказал он. – Как настроение вообще?
– Хорошо, – кивнула Кинеша, с любопытством глядя на московского красавца. – Ты ведь о чем-то хочешь сказать, да?
– Типа да…
Неожиданно Мыльцев густо покраснел и замолчал.
– Ну, так говори! – нетерпеливо потребовала Римма, которой не терпелось без всяких свидетелей поболтать со своей сестрой.
– Я вот чего… – опять повторил он. – Кинеша, ты это… ты помнишь, о чем мне в прошлый раз говорила?
– Ну, я много чего говорила… – осторожно произнесла Кинеша, пока еще не понимая, на что намекает Саша.
– Я про татуировку… Что принцесса может дружить только с тем человеком, у которого на лбу вытатуировано ее имя…
Римма с Кинешей остановились как вкопанные и пристально посмотрели на Сашу. Лоб ему закрывала густая челка. Неужели там, под ней, он прячет татуировку?!
– Мыльцев, ты спятил… – прошептала Римма. – Если ты это сделал, то ты дуб, самый настоящий дуб…
Это было и смешно, и грустно – то, что их шутка имела такие последствия. Но девчонки никак не ожидали, что Саша воспримет их слова всерьез!
– Мыльцев, ты это сделал? – с ужасом спросила Кинеша.
– Сделал, – с гордостью произнес Саша. – Типа теперь ты уже не скажешь, что со мной нельзя общаться…
– О боже… – растерянно проговорила Кинеша. – Теперь я сто раз подумаю, прежде чем что-нибудь сказать! Кто бы мог подумать, что глупая шутка может так закончиться…
– Мыльцев, ты же такой красавец! – застонала Римма. – А вдруг ты когда-нибудь захочешь стать актером или ведущим ток-шоу… Тебя же не возьмут, потому что татушка – это навсегда! Я в одном журнале читала, что до конца ее нельзя свести, даже после химической обработки остаются следы…
– Какой еще химической обработки? – вытаращил глаза Мыльцев и ладонью приподнял густую челку. Там, на высоком лбу, большими буквами было написано: КИНЕША. Причем «и» было написано наоборот – наверняка Саша делал это перед зеркалом и перепутал, где должна быть перекладинка у этой буквы. – Обычная гелевая ручка… Если не мыть, то день-два точно продержится!
Несколько мгновений Кинеша и Римма молчали, потрясенные,
– Ха-ха…
– Ха-ха-ха… – подхватила Римма, и хохот подхватил и понес их, словно лавина. Они не могли остановиться и смеялись неудержимо, глядя на растерянного Мыльцева. Он переводил взгляд с одной на другую, а потом выпалил:
– Так вы что, типа шутили?! Ну, знаете…
– Мыльцев, прости… – сквозь смех простонала Кинеша. – Но, честное слово, мы не ожидали…
– Мыльцев, как ты мог поверить в такую чепуху… – сгибаясь пополам от хохота, с трудом произнесла Римма. – Мыльцев, а если бы мы попросили тебя из окна прыгнуть…
Саша Мыльцев наконец догадался, что у этой аудитории он успехом никогда пользоваться не будет.
– А еще принцесса… – фыркнул он надменно и пошел прочь, на ходу пытаясь стереть надпись со лба.
Шел он в сторону Катковой и Вишневецкой, которые со скучающим видом обсуждали что-то, стоя возле школы. При виде приближающегося к ним Мыльцева они сразу приободрились и приняли независимые и эффектные позы.
– Нет, этот быстро все забудет! – пытаясь отдышаться, сказала Кинеша.
– Если, конечно, у него нет аллергии на гелевую пасту, – добавила Римма.
В семье Денисяк довольно часто звонил телефон.
Мама и папа Риммы были известными людьми, и к ним вечно обращались с какими-либо просьбами и пожеланиями. Звонили знакомые тетушек по консерватории. Бабушкины подруги – почтенные пожилые женщины, которые очень любили поговорить о том о сем, – как правило, такие беседы затягивались надолго. Звонили одноклассники Риммы и Кинеши (кроме Егора, разумеется, – ведь даже его имя было запрещено произносить в этом доме). Словом, было много людей, которые хотели пообщаться с кем-нибудь из членов этой большой и дружной семьи.
Но этот звонок был совершенно особым.
Позже бабушка утверждала, что в тот момент даже трель у телефона изменила свой тембр – стала начальственной и серьезной.
– Алло! – строго произнесла Элла Леопольдовна. – Вас слушают.
С недавних пор на все звонки отвечала она, потому что очень не хотела, чтобы Егору удалось поговорить с Риммой. О том, что Егор в эти дни отсутствовал, потому что участвовал в чемпионате мира по компьютерным играм, бабушка не знала. Наверное, даже и знать не хотела…
– Алло, вас слушают! – повысила бабушка голос.
– Добрый день! – невозмутимо ответила трубка. – Это квартира семьи Денисяк?
– Да, а в чем дело?
– С вами говорят из администрации президента, – произнесла трубка безупречно вежливым голосом.
Хоть бабушка и любила всякие новости по телевизору и была в курсе всех политических событий, которые творились в мире, но о каком президенте сейчас идет речь, она не сразу поняла.
– Какого такого президента? – довольно сварливо переспросила она. – Вы что, молодой человек, шутки там шутите?