Мама. Жена. Истинная

Эйлер Майя

Она спрашивает требовательно, и я привычно тушуюсь, отвечаю сразу.

– Да, – хмурюсь, – если мне что-то нужно от Лины, я прошу её.

– И она тебе помогает?

– Да!

Отвечаю и тут же отвожу взгляд, но Екатерина Григорьевна это замечает.

– Ты просишь, а она тебе игнорирует, так?

– Это неважно. Лина – моя сестра, никого ближе у меня нет. И если мне понадобится помощь, то она не отвернётся, а придёт на выручку. Я это знаю.

– Смотри, – качает головой коллега. – Я не буду тебя предупреждать, но надеюсь, тебе не

придётся плакать из-за неё. И знай… Если понадобится помощь, то тебе есть куда обратиться.

– Спасибо, – скомкано прощаюсь и убегаю.

Её слова не отпускают, хотя я упорно гоню их прочь. Пусть моя семья не идеальна, но я знаю, что они любят меня. Никто не воткнёт нож в спину. Да, мама жестковата, а Лина беспечна, но мы – родная кровь. Мы всегда будем помогать друг другу.

До дома добираюсь только через сорок минут. Мама встречает меня в коридоре, морщится, пока я снимаю балетки и ставлю их на место.

– Ты опоздала, – роняет она и уходит на кухню.

Я плетусь следом за ней, понимая, что недовольства не избежать. Хотя я и не виновата, говорила, что работаю и быстро не приеду.

– Наконец-то, – в голосе Лины я слышу облегчение.

Хмурюсь, видя на столе бутылку вина и два бокала.

– Что случилось? – киваю на них.

– Макар сделал мне предложение, – в голосе сестры одновременно слышится радость, брезгливость и отчаяние.

– Поздравляю, – достаю из мойки стакан и наливаю себе воды. – Я думала, оборотни женятся на своих истинных.

– Я – его пара! – громко и отчётливо произносит Лина, непонятно отчего злясь.

– О-о, – тяну, – ты не рассказывала… Но ведь раньше ты говорила…

– Требовалось прикосновение, и он осознал, что я для него значу! Хватит! Ира, я истинная Макара, он сделал мне предложение. Мы скоро поженимся.

– Я тебя поздравляю, но не понимаю, зачем ты так торопила меня?

– Да потому что он так и не выкинул из головы дурацкую идею о девственности! Он готов отказаться от меня, от своей пары из-за того, что у меня уже кто-то был до него!

– Странно, – я хмурюсь, – оборотни обычно помешаны на своей паре…

– У нас с Макаром всё отлично… Мы идеально подходим друг другу. За исключением маленького нюанса!

– Расскажи ему. Он должен понять и…

– Ира! – к разговору подключается мама. – Неужели ты не понимаешь, что если Лина расскажет Макару о своём крохотном недостатке, то он бросит её? Этот оборотень слишком принципиален, он не станет терпеть обман. Тем более от той, кто сумела захватить его сердце.

– И что вы хотите? – я всё ещё не понимаю их. – Лина пойдёт на операцию? Восстановит девственность?

Они обе смотрят на меня с негодованием. Сестра кривится, словно я предложила нечто ужасное, а вот мама злится. Я вижу, как краснеют её щеки, становятся уже губы, которые она недовольно поджимает.

– Нет, Лина не будет уродовать своё тело. До первой брачной ночи Макар к ней не прикоснётся.

– Значит, он всё поймёт после свадьбы? Не боитесь, что он тогда разозлится?

–

Не разозлится, – улыбается сестра. – И он не поймёт, что жена не девственница, потому что она будет девственницей.

– Что?

– Ты заменишь сестру во время брачной ночи, – выдаёт мама, устав ходить вокруг да около.

– Ты спятила! – ужасаюсь, и мама вскакивает.

– Да как ты смеешь со мной так говорить?

– Мам, – останавливает её Лина. – Послушай, Ир, тебе даже ничего не придётся делать. Полежишь немного, Макар попыхтит, а потом уйдёшь. Придумаешь про ванную или ещё что, а вернусь в спальню я. Он ничего не заметит.

– Ты точно чокнулась. У оборотней потрясающий нюх…

– Он ничего не учует. И не поймёт. Я раздобыла одно средство, – она неожиданно замолкает, тушуется, и я не могу разгадать выражение её лица. – В общем, я кое-что добыла, и теперь мы можем не волноваться, что он нас различит. Макар не поймёт. А на свадьбе я ещё и подстрахуюсь, чтобы он нюх потерял, – Лина вдруг улыбается, радуясь тому, что всё хорошо придумала. – Есть одна приправа, она оборотням нюх отбивает. Я куплю, подмешаю в вино. Да, Макар разозлится, но, думаю, меня в этом винить не станет. А там ты потихоньку займёшь моё место и…

– Я уже лишилась девственности, – произношу быстро и замираю.

Лина вскидывает бровь, и вот теперь я отчётливо вижу все её эмоции. Она кривит губы, но не верит мне, смеётся звонко.

– Ира! Ты – и переспать с кем-то? Да брось! Ты бы мне сразу же обо всём рассказала, да? Я же тебя знаю, – она выходит из-за стола, чуть не опрокидывает бокал, но перехватывает его и ставит на место. Выпила Лина много, я это вижу, но укорять не спешу.

– Не сказала, потому что не хотела. И ты была своими делами занята, – смотрю на неё как на своё кривое отражение.

Но сестрёнка смеётся. Она знает, что я вру, потому что я всегда ей всё рассказывала, и уж точно поспешила бы сообщить, если бы влюбилась. Правильно, я бы никогда не стала спать с тем, к кому ничего не испытываю.

И не хочу покоряться, но хочу прогибаться, но снова уступаю под натиском яростного взгляда матери и молящего сестра. Лина умеет так – ничего не говоря, просто одним движением ресниц уговорить на что угодно. И она умеет этим пользоваться, применяет не только на мне.

– Ира! – в голосе мамы недовольство и священный ужас. – Как ты могла?

Поворачиваюсь к ней, не понимая.

– Я уже совершеннолетняя, могу делать всё, что хочу, – напоминаю ей.

– Но ты подставляешь сестру!

– Мам, – не даёт ей продолжать Лина. – Ира мне поможет. Мы же лучшие подружки, сестрёнки. Нам больше не на кого опереться, только друг на друга. Правда? – подходит ко мне, обнимает крепко, и я сама подаюсь к ней, желая ощутить тепло родного человека. – Ты ведь соврала, да? – шепчет напряжённо. – Ирка, мне больше никто не сможет помочь, только ты. Я всё придумала, ты, главное, мне не откажи. А потом мы найдём тебе самого крутого парня. Правда! Веришь мне?