Мамба и храм Баала
Шрифт:
В это время Ап выпустил в него последние стрелы и успокоился. Двух других прибрежников я даже не видел. Они так хорошо спрятались или так далеко убежали, что даже пропали с поля зрения. Встав с земли, я подскочил к своим вещам и схватился за оба меча.
Я не умею биться двумя одновременно, но лучше так, чем никак. Монстр начал делать очередной круг для атаки, но сейчас движения его крыльев стали более рваными, а курс неровным. Всё же, полученные порции яда от наших стрел постепенно давали о себе знать.Но птеродактиль оказался настолько огромен, что я понимал, пока яд начнёт
Птеродактилица почувствовала себя плохо, это произошло внезапно, буквально мгновение назад. Вот только она наслаждалась полётом и пылала от ярости из-за своего промаха, и вдруг у неё резко помутнело перед глазами, а в груди зародилось сильное жжение. Откуда-то изнутри резко накатила слабость, сердце забилось сильнее и быстрее, крылья ослабли, накатила апатия.
Резко захотелось улететь на любимую скалу и, опустившись там в гнездо, закрыться крыльями, чтобы переждать недомогание. Слишком сложно оказалось охотиться на людей в её почтенные годы. Тяжело, но ничего, вот разделается с ними и полетит отдыхать. Сегодня она явно это заслужила.
Сосредоточившись на мелком враге, она выпустила когти, чтобы схватить его, но в это время человек что-то кинул в неё, сбив прицел, и она промахнулась. Яростно закричав, она пошла на следующий круг, желая растерзать недоступную цель, но с каждым мгновением ей становилось всё хуже и хуже. А когда она вновь стала на атакующий курс, то не смогла его выдержать и приземлилась на землю, подняв кучу пыли.
Её крылья забились, тормозя громоздкое тело. Тяжело опустившись на землю, она раззявила огромный клюв и испустила самый истошный крик, на который только оказалась способна. Напротив неё стоял маленький человечек с двумя острыми клыками в руках. Жалкий червяк, которого так легко перекусить пополам.
Он сделал выпад одним мечом, думая, что это напугает её. Резко выкинув вперёд длинную шею с могучим клювом, она попыталась его схватить, но встретила лишь меч. Вцепившись в него, она резко мотнула головой, вырвав оружие из рук человека, и тут же перекусила пополам. Половинки бронзового лезвия упали в траву, а она нацелилась убить дерзкого червяка.
Зелье ловкости оказало действие практически мгновенно после его употребления, и я стал лучше управлять своим телом, совершая немыслимые для обычного человека прыжки и кульбиты. Глядя на то, как неуклюже приземлился ящер, еле успев затормозить и подняв тучи пыли, я понял, что яд стал действовать, да так, что монстр даже не смог дальше продолжить свой полет и потерял чувство ориентации.
Обрадованный данным наблюдением и надеясь на благоприятный исход нашего сражения, я принял оборонительную стойку, представляя, как она жалко выглядела, если посмотреть со стороны. И тут я допустил первую ошибку, за что и поплатился. Ящер резко ударил и, вырвав из моих рук шотель, перекусил его пополам.
У монстра оказалась очень длинная шея, возможности которой я недооценил, а у меня в руках остался только
Тут откуда-то вынырнул Ап и швырнул в ящера дротик. Это оказалось бесполезно, топорик только скользнул по мощной спине, отскочив далеко в сторону. Ящер повернулся и, пытаясь устранить досадную помеху, сделал очередной выпад клювом. Ап попытался защититься копьём, но лишь отлетел в сторону, чудом оставшись в живых.
Атаковать он больше не мог, и ящер вновь повернулся ко мне. Этот выпад Апа дал мне один шанс, и я им незамедлительно воспользовался. Разбежавшись, я подпрыгнул и, что есть силы, ударил мечом прямо в слабо защищённую шею ящера, целясь ближе к её основанию.
Ящер взревел, я упал на землю и пополз прочь, не в силах подняться, желая только одного: чтобы ящер меня не заметил. Слава богам, он не сразу увидел меня, и я успел выползти из зоны поражения его клювом. Заметив это, ящер вновь издал истошный крик и сильно захлопал крыльями, которые подняли сильный ветер, буквально валивший с ног.
В полном отчаянье я встал и, выставив перед собой морской меч, решил всё же драться до конца. Но ящер, больше не обращая на меня никакого внимания и не пытаясь атаковать, вдруг оттолкнулся от земли, тяжело взлетел и, набрав высоту, направился в сторону гор.
Почувствовав укол костяного меча, самка птеродактиля внезапно как будто прозрела. Когда-то она уже чувствовала такой удар, нанесённый ей сильным морским монстром, бивень которого покрывал толстый слой жгучего яда, выглядевший как блестящая и вязкая слюна. Она надолго сохранила воспоминания о боли от яда, скрутившей её тело, когда она еле смогла улететь прочь от океана. С великим трудом долетев до берега, она рухнула на землю и целых двое суток приходила в себя, непрерывно крича то от ярости, то от боли, раздирающей её тело.
И теперь клык, подобный тому, неведомым образом оказался в руках человека. Может, он нашёл его, или убил того морского монстра, но хоть кость выглядела сухой, остаток неведомого яда на ней, всё же, остался. Его она и почувствовала, когда костяной клинок легко проткнул её толстую кожу и напитался кровью.
Не в силах сдержать боль и ужас от давнего воспоминания, она забила крыльями и, не обращая больше внимания на маленького человечка, поднялась ввысь. Сейчас она хотела только одного: как можно дальше оказаться от этого клинка, как можно дальше.
С трудом долетев до своего гнезда, хищница рухнула на него в последнем усилии, а упав, издала пронзительный крик, от которого содрогнулись окружающие горы. Карлики в своих подземельях тоже услышали его и замерли в ужасе. Они боялись и боготворили летающего монстра и не смели появляться днём ему на глаза, компенсируя это ночными похождениями.
Сейчас же с летающим ящером что-то произошло. Он оказался ранен, неведомо кем, и этот факт их повергал в ужас: ведь никто, кроме людей, на такое не способен во всей округе. У монстра нет врагов, равных ему по силе, и никогда не имелось.