Манчестерская тусовка
Шрифт:
Почему-то — возможно, из-за того, что в полицейском участке ему сильно потрепали нервы — выбежав на улицу, Джейк почувствовал себя электрическим проводом. Подключенным к сети и оборванным — треплющимся в манчестерской измороси кабелем. Ворвавшись на площадь Альберта, он почти разглядел в темноте свои собственные искры. Джонни бежал с ним рядом. Кевин Доннелли тащился где-то далеко позади.
Глава пятая
Прошло две недели со дня смерти Кевина Доннелли и четыре часа после того, как о ней узнал Джейк Пауэл. Джейк был трезв и собран: темный галстук, темное пальто. Ничего особенно траурного, но все-таки достаточно мрачно. На полу лежала его сумка с туалетными принадлежностями, а в руке он держал пластиковую чашку бостонского капуччино, большую порцию. Дерьмо, а не кофе.
Прежде чем инспектор Грин уехал к себе в отель, они договорились встретиться у газетного ларька в девять пятнадцать. Джейк приехал раньше, а Грин опаздывал. Если нужно подтверждение, то вот, пожалуйста, электронное табло у Джейка над головой: поезд на Манчестер отбывает в девять тридцать, что бы ни случилось. Может, Грину захотелось выспаться, может, он не рассчитал, что в час пик такси по Марилебон-роуд будет ехать дольше, чем пять минут… а впрочем, вот и он. Инспектор уже довольно давно ходил туда-сюда за стеклянной дверью магазина напротив, вертел ремешок часов на руке и посасывал «Ротманс». Интересно, долго он еще будет не узнавать Джейка? Тянет прямо до последнего.
Ну вот, наконец-то узнал. Вдруг сорвался с места и поскакал по залу, как будто только что заметил Джейка. И еще издалека начал кричать:
— Пауэл? Это ты?
Джейк кивком поздоровался.
— И давно ты носишь очки? — Грин был похож на человека, которого сейчас хватит удар. — Тебя в них хрен узнаешь!
Джейк пожал плечами:
— Днем ношу очки, ночью — линзы.
— Тьфу ты, черт, купи себе еще пару. Я тут уже минут пятнадцать хожу. Ты что, меня не видел?
— На поезд опоздаем, — сказал Джейк.
На юстонской платформе воняло. Джейк уже много лет не ездил в северном направлении и успел забыть этот запах. Какой-то особый запах: невнятный и неопределенный, но при этом очень сильный. Непонятно, с чего это разные станции пахнут по-разному? И, как обычно, уловив этот запах, Джейк немедленно вспомнил два других, оба — пивные: запах завода «Макэванс» напротив его старой квартиры в Хьюме и дух боддингтонской пивоварни рядом с тюрьмой Стренджуэйс. В этом просматривалась связь: поезд на Манчестер — манчестерские запахи. Необязательно быть Прустом, чтобы сделать это открытие, но до Грина вряд ли дойдет. Он так пыхтит, силясь догнать поезд, что вряд ли вообще сможет что-нибудь унюхать.
Джейк бежал рядом с инспектором вдоль поезда, глухо топая по платформе. В начале состава были четыре вагона первого класса — Грин на них даже не взглянул. И конечно, он не заметил, как Джейк сбавил скорость, чтобы запрыгнуть в вагон для некурящих. После того, как за ним с шелестом закрылись внутренние двери, Джейк пошел по вагону в поисках своего места, по пути посматривая на окна, за которыми мучительно преодолевал оставшиеся метры инспектор Грин. Прямо юмористическое шоу: человек бежит из последних сил мимо застекленных, герметично задраенных окон поезда, его фигура то появляется, то снова исчезает в оконной раме. Но когда Джейк наконец нашел свое место, за окном начался какой-то дешевый фарс.
Рот Грина уже и так был открыт — инспектор судорожно глотал кислород, необходимый, чтобы бежать дальше. Но теперь рот стал менять форму: Грин готовился заговорить. Когда его губы окончательно переключились в положение «разговор», Грин начал поворачивать голову с намерением посмотреть вбок. Поскольку никакого Джейка он там не увидел, Грин стал перемещать взгляд все дальше и дальше за спину, пока наконец его голова не развернулась на все сто восемьдесят градусов, в то время как ноги по-прежнему стремились вперед. Долго оставаться в таком положении Грин не мог. Он скрутился как трубочка с вареньем, уронил старую спортивную сумку на платформу, остановился и окинул платформу внимательным суровым взором.
Окно Джейка выходило на сторону платформы. К тому моменту, когда Грин его увидел, Джейк уже успел вытряхнуть содержимое карманов пальто на стол и запихивал сумку на полку для багажа. Грин уставился на него во все глаза — он стоял в каких-то трех футах от Джейка, их разделяло только толстое двойное стекло. Стекло было звуконепроницаемым, но Грин очень внятно шевелил губами.
— Какого хрена ты туда залез?
Билет Джейка лежал во внутреннем кармане, спрятанный в конверт из тисненой бумаги. Насколько он понимал, конверт был нужен для того, чтобы дать пассажирам первого класса почувствовать, что они не зря так дорого заплатили. Он достал билет и помахал им перед окном: пускай Грин как следует его разглядит, а уж потом можно будет убрать обратно.
Если Джейк правильно разобрал, Грин сказал:
— Что, детство в жопе заиграло?!
Джейк улыбнулся и ответил одними губами:
— Увидимся в Манчестере.
Стоя на платформе рядом со своей потрепанной спортивной сумкой и с газетой «Миррор» в руке, Грин произнес:
— Только не думай, что произвел на меня впечатление, ты, придурок!
И, чтобы подчеркнуть значимость этих слов, посту чал по стеклу свернутой в трубочку газетой.
В конце платформы раздался свисток. Грин пошатнулся и перестал стучать — мимо него с высоко поднятой рукой бежал кондуктор. Джейк смотрел из окна и. ему казалось, что он увидел, как в голове у Грина закрутились шестеренки: инспектор усиленно прикидывал, успеет он еще или уже нет: он смотрел то на дальний конец состава, то снова на Джейка. А потом наконец схватил в охапку свою сумку и припустил по платформе как настоящее пушечное ядро. Джейк глядел ему вслед и думал: «А ты полагал, я все три часа буду тебя слушать?» Хотя, конечно, шутка была ребяческая.
Потом, когда Грин исчез за поворотом платформы, Джейк впервые отметил, что в непромокаемой куртке и со старой спортивной сумкой под мышкой инспектор выглядит настоящим школьником. Поразительно: прожить целую жизнь и так ни разу и не задуматься над тем, что на тебе надето, слепо доверяя выбору матери, которая, тоже не особенно напрягаясь, решала когда-то, в чем бы отправить сына в школу.
Поезд тронулся, и Джейк сложил стопкой свои вещи — чтиво разных сортов: газету, журнал и книгу в суперобложке. Когда к нему подкатил стюард с тележкой, Джейк уже дочитал «Таймс», к которой был совершенно равнодушен, а покупал просто потому, что у него была теория: всякое принятое им бессмысленное решение вроде как помогает не сойти с ума, оберегает от предубеждений и превращает его в «блуждающего избирателя». Правда, «Таймс» стоила дешевле других газет, так что, возможно, он просто был экономным потребителем.
На небольшом пространстве вагона, выделенном под первый класс, сидели еще двое пассажиров: бородатый мужчина с ноутбуком и женщина, в которой Джейк узнал актрису мыльной оперы — он даже помнил название: «Улица Коронации». Джейк был на пути стюарда третьим. Когда тот подошел, он попросил кофе, и стюард налил ему кофе из нержавеющего чайника — предположительно молотый и отфильтрованный, ведь надо же было чем-то оправдаться перед пассажирами первого класса. На вкус и в самом деле как будто бы настоящий.