Манипулятор:Три осенних дня
Шрифт:
Петровский остался сидеть с растерянным выражением лица. Юлай Абуталипович понял, что произошло нечто ужасное.
— Умер? — спросил он тихо шефа.
— П очти, — прошептал Святослав Олегович, наконец опуская трубку. — Сказал, что умрет через час. Или два. Врачи считают, что нет никаких шансов. Ни одного.
— Позвони Качанову, — снова предложил Юлай, возвращаясь на свое место. У него был идеально круглый череп с редкими на нем волосами. Когда Юлай нервничал, его руки непроизвольно поправляли очки на носу. Вот и сейчас он все время трогал свои очки.
Петровский знал об этой его характерной особенности.
Посмотрев на заместителя, он придвинул к себе записную книжку, нашел номер мобильного телефона Качанова, набрал его.
— Слушаю, — раздался резкий голос бизнесмена.
— Добрый день, Сергей Викторович, — преувеличенно любезно начал Петровский, хотя Качанов был моложе его лет на десять. — Как у вас дела? Где вы сейчас находитесь?
— В Москве, — услышал он в ответ, — но вечером возвращаюсь в Курск. Уже приготовили шампанское, чтобы в воскресенье отметить нашу победу. Ребята говорят, что за Нечипоренко никто не станет голосовать. Он даже десяти процентов не наберет.
— Конечно, — согласился Петровский, вновь посмотрев на своего заместителя. Тот кивнул головой, подсказывая, что нужно начать неприятный разговор. — Как у вас с прокуратурой? — осторожно поинтересовался Святослав Олегович. — Они еще не успокоились?
— Куда там! Наоборот, провели обыски на моих складах в Москве и в Ростове. Следователь так прямо и сказал, что через несколько дней выпишет ордер на мой арест. Я не стал ему возражать. Пусть поперхнется, когда узнает, что меня выбрали в Государственную думу.
— Вы думаете, его угрозы серьезны?
— У них на меня полно всякого материала. И еще одна гнида нашлась из моих бывших компаньонов, решил дать показания в прокуратуре. Ну ничего. Я ему эти показания в глотку вобью…
— Сергей Викторович, — укоризненно произнес Петровский, — разве можно так говорить по телефону? Не стоит нервничать. Я думаю, все будет в порядке. У нас, правда, возникли небольшие проблемы…
— Какие еще проблемы? — не понял Качанов.
— Несущественные. Надеюсь, они не повлияют на выборы. Дело в том, что ваш соперник Василий Нечипоренко попал в больницу. Решил поехать за молоком и столкнулся с автобусом.
— Это его проблемы, — рассмеялся Качанов. — Пусть теперь отдохнет. Думаю, никто не скажет, что за рулем автобуса сидел мой человек и нарочно его сбил.
— Нет-нет, конечно, не скажут, — успокоил его Петровский, — там все абсолютно чисто. Это случайная авария. Но дело в том, что мы по вашей просьбе исключили из списка участников другого вашего соперника — учителя истории.
— Правильно сделали, — у Качанова, видимо, было хорошее настроение, — не нужен нам этот чудак на букву «м». Пусть детям мозги пудрит, а не избирателям. Еще не хватало такого придурка в Государственной думе. Да над ним там все смеяться будут.
— Наверное, — вежливо согласился Петровский. — Но у нас есть еще два дня… Сегодня только пятница. Может, нам поговорить с судьей и вернуть его обратно в избирательные списки?
— С каким судьей? — не понял Качанов. — Судья уже получил свой куш и отвалил.
— Сергей Викторович, — снова перебил его Петровский, — не нужно говорить такое по телефону. Я имею в виду, конечно, не судью, который вынес решение. Он не может его отменить. Но мы можем обратиться к Председателю областного суда, чтобы он пересмотрел решение судьи. Или к прокурору, который может подать протест.
— Зачем? — Качанов немного насторожился. — Вы ведь говорите, что все нормально.
— У нас некоторые сложности с Нечипоренко, — выдавил наконец Петровский, — он в больнице в тяжелом состоянии.
— Ну и что? Пусть лежит. Он мне не мешает.
— Нечипоренко в очень тяжелом состоянии, — вынужден был сказать Петровский, — врачи считают, что он может не выжить…
До Качанова наконец дошло. Кроме профессиональных юристов есть еще одна категория людей, хорошо разбирающаяся в сложностях юридической казуистики. Это бывшие уголовники. Они знают законы не хуже правоведов. Помолчав секунд двадцать, бизнесмен спросил:
— Если он умрет, то у меня не будет конкурента на выборах?
— Вот именно, — честно признался Петровский.
— И тогда меня снимут с выборов? — осознал кандидат в депутаты.
— Только формально, — быстро пояснил Святослав Олегович, — только из-за отсутствия соперника. А потом мы снова выдвинем вас, и вы гарантированно…
— Послушай меня, сука, — вдруг разозлился Качанов. — Я согласился на два миллиона долларов, чтобы уйти от прокуратуры. А ты меня подставить хочешь? Не нужно было такие деньги брать… Или тебе кто-то больше дал?
«Типичное уголовное мышление», — подумал Петровский, но сдержавшись, вслух произнес совсем другие слова:
— Вы же сами настояли, чтобы мы убрали учителя истории.
— Ну и правильно настоял. В Курске все за коммуняк голосуют, будто вы не знали. Ты мне мозги не пудри. Если я в воскресенье не пройду, то в понедельник следователь на меня ордер выпишет. И я с тобой из тюремной камеры говорить буду.
— У нас есть варианты, — вставил Петровский.
— Какие еще варианты? — Качанов выругался.
— Мы можем подать протест на решение суда и вернуть учителя истории в качестве кандидата. Можем организовать ваш отъезд за рубеж в командировку, а потом провести выборы. Вы ведь можете уехать на два месяца в командировку?…
— Ты мне зубы не заговаривай! — закричал бизнесмен, потеряв всякое терпение. Или ты ничего не понимаешь, твою мать? Мне не нужна твоя Дума, мне нужен депутатский иммунитет. Я должен был победить в это воскресенье. Куда я убегу? Возьму все склады, все мое барахло? Мне понадобится грузовой состав, чтобы это вывезти. Да куда бы я ни убежал, меня сразу выдадут. У меня две судимости, а на носу еще новое расследование. Ах ты сволочь, значит, ты меня обманул?!